До февраля

– Куда приходил? – уточнил Баюков, в некотором обалдении садясь и переводя взгляд с флешки невыносимо девачковой расцветки на Аню и обратно.

– Там написано, – сказала она нетерпеливо. – А, я еще во все мессенджеры и в каждый замолчавший аккаунт файлики такие отправила со скриптом, он активируется при открытии и позволяет узнать местоположение…

– Вирус, что ли? – уточнил Баюков, странно глядя на Аню.

Аня поморщилась.

– Не совсем. Специалистам скажите, они в курсе. Там отчет на ящик Gmail упадет, я специально завела, логин и пароль указаны. Пока никто ничего не открывает, но я слежу на всякий…

Баюков снова встал, кивнул и поспешно похромал обуваться.

– Синопсис рукописи я завтра пришлю, там доделать надо, – сказала Аня совсем насморочно то ли вслед ему, то ли в пространство.

Баюков прошипел под нос. Лишь тренированное ухо выхватило бы из шипения слово «рукопись» и длинную матерную конструкцию.

Пашино ухо было тренированным. Анино – просто талантливым. И не только ухо, похоже.

Аня зарылась в салфетку и повторила:

– Завтра пришлю.

Глава пятая

Халк посмотрел на часы, оглядел всех и сказал:

– Тоболькова пока нет, так что начнем с Тобольковой. Это, кто не в курсе, родная сестра нашего Андрея Викторовича, старшая, семьдесят девятого года рождения, шеф-редактор областного издательства. Не замужем, детей нет, проживала Фурманова, 11. Там вчера и была найдена задушенной. Судя по всему, проводом от телефонной зарядки. Тело лежало в ванне, наполненной водой, при этом Тоболькова оставалась полностью одетой, не в домашнее, а в костюм, жакет-юбка, в которых днем была на службе. Сильно избита, на голове и по всему телу гематомы и ссадины, но следов сексуального насилия нет. Бахрамов скажет точнее, пока же исходим из этого. Да, она в колготках была, они остались, хотя ниже бедер изодраны. Картина такая, что убийца ее не специально избивал, а пытался подавить сопротивление. Она женщина крупная. Была.

Дверь комнаты инструктажа открылась, и вошел Андрей. Все оглянулись на него и поспешно отвели взгляды, кто в пол, кто снова на Халка. Халк, почти не сбившись, продолжил:

– Убийца, похоже, был один, в квартиру не вломился, а был впущен хозяйкой, с которой, судя по всему, они какое-то время провели за праздничным столом. Андрей Викторович, присаживайтесь, пожалуйста.

Руслан, досадно скрежетнув стулом, подвинулся, чтобы Андрей мог сесть рядом. Андрей не сел, а привалился у входа к стене рядом с кулером и замер, опустив тяжелые веки. Он, похоже, третьи сутки не брился и, скорее всего, не спал.

Халк продолжил:

– Стол богатый, в основном готовые закуски из магазина. Алкоголь, судя по следам, был минимальным, шампанское. Бутылка не обнаружена, предположительно, убийца унес ее с собой. По всей квартире беспорядок, перевернутая мебель, цветочный горшок разбит, так что сопротивление было ожесточенным. При этом следов ограбления, поиска тайников и так далее нет. И золотые украшения на… Остались. Это подтверждает версию, что убийца был один, и что убийство совершено не из корыстных побуждений.

Он хотел что-то добавить, но осекся, откашлялся и спросил:

– Андрей Викторович, есть что добавить? Руслан Тимурович, вы?

Андрей не пошевелился. Руслан мотнул головой, сообразив, что Халк вспомнил, но не стал говорить при Андрее про вырванные ногти. Правильно, конечно, но Руслан с этим выступать тем более не станет. Надо будет довести до личного состава позже. И как значимую деталь, и чтобы имели в виду при розыске: с собой убийца унес не золото и не деньги, а бутылку из-под шампанского, ногти жертвы, а также инструмент, которым выдергивал их из уже мертвой Тобольковой.

Халк с хорошо скрытым облегчением перешел к Фурсову: «Семьдесят пять лет, преподаватель высшей математики в нашем университете, так до сих пор и преподавал, крепкий вообще старик, жилистый, пудовую гирьку тягал», а Руслан с болезненным интересом ждал, скажет ли строгий начальник слово «серийный» – и призовет ли не раскачивать лодку и не создавать неприятностей до весны.

Халк сказал:

– Убит он был неделю назад, плюс-минус день, зверским образом. Убийца несколько раз бросил пудовую гирю Фурсову на голову. На лицо. Предварительно сломав ему руку и ногу. Тело могли до весны не обнаружить – ну или пока запах по всему дому не пошел бы, хотя это Челюскинцев, там не только хрущевки, весь жилфонд убитый, всегда примерно так пахнет. Про убийство объявил сам убийца: он распространил вот это видео. Тихон Сергеевич, включите для всех.

Юный дылда-эксперт тюкнул кнопку на ноутбуке, и Руслан в который раз без всякого удовольствия посмотрел десятисекундный ролик, в котором распростертый на полу голый старик, поскуливая от боли, бормотал невнятицу про земное притяжение, а потом камера сильно дергалась, и на лицо старика падала гиря. Хруст, крик, черный экран.

«Бля-я», прокатилось по комнате, а кто-то, естественно, пытался уточнить, чего дед голый-то. Халк тюкнул костяшками по столешнице, и воркотня улеглась. Он продолжил: