До февраля

Ох ты, повторил Руслан про себя, замерев в дверях.

– К дежурному, – тихо повторил Халк. – А тут я сам.

Он поморщился и почти беззвучно добавил:

– Пожалуйста.

Руслан бросил панический взгляд на Андрея, который очень медленно опускался на стул, и подумал: «Пиздец».

Так и оказалось.

Глава четвертая

Наташа улыбалась весело и чуть ехидно. Глаза сияли, аккуратная всегда укладка была чуть растрепана ветром, а обычной готовности чуть прищуриться и издевательски уточнить услышанную глупость не замечалось совсем. Была она в незнакомом узком жакете и выглядела заметно моложе и стройней. Паша ее такой не помнил.

– Старый снимок, – пояснила Юля и как-то дребезжаще вздохнула. – Это лет десять… Ну да, одиннадцатый или двенадцатый, я еще практику проходила. Какую-то окружную конференцию СМИ тут проводили, это гужбан в Приозерном по итогам. Ты еще не работал вроде.

Паша кивнул, не отрываясь от экрана ноутбука, стоящего перед Юлей. Он пришел в «Вечерку» пять лет назад, когда учился на третьем курсе.

– «Трагически погибла», – прочитал он строку в некрологе под снимком. – И всё?

– А что ты хотел? – спросила Юля. – Подробностей и фоток с места…

Она не договорила, прижав кулак к запрыгавшим губам, но всё равно развернулась и уставилась на Пашу красными глазами. Даже заплаканная и без косметики Юля была очень красивой. Без косметики Паша, кажется, прежде ее не видел. Он много чего до сих пор не видел, не слышал и не встречал. Очень хотел бы и дальше не встречать, но его желания почему-то не учитывались.

– Я не про некролог, – угрюмо пояснил он. – Тут-то понятно, ничего больше не надо. Просто мы что – так одним некрологом и обойдемся? Ни новости не поставим, ни вообще ничего не сообщим?

– Кому?

– Читателям.

– А, – сказала Юля. – Читателей вспомнил. Ты хоть знаешь, сколько у нас этих читателей?

– Ну вот поэтому и столько, что пишем про совещания в мэрии и начало ремонта на Буденного, а по-настоящему важные вещи для нас не существуют.

– По-настоящему важные – это что шеф-редактора зверски убил маньяк? – уточнила Юля недобро.

Паша хотел заорать и пнуть покрытую облезающим шпоном панель так, чтобы ветхий стол сложился с грохотом и облаком опилочной пыли, но сумел очень сдержанно пояснить:

– По-настоящему важные – это что в городе маньяк зверски убивает самых разных людей. Так что никто не застрахован. И надо как минимум про это знать, а лучше бы учитывать.

– Как? – горько спросила Юля.

– Беречься.

Юля повторила тем же тоном:

– Как?

Паша не знал, как. Но сказал:

– Мы же СМИ. Рассказываем не что делать, а что происходит.

– Мы СМИ. Смищьноэ. Агрегатор, Паша, это не СМИ.

– Я как бы в курсе. Но других-то нет. А ты, Юль, журналист изначально, так? И сидишь на ленте новостей.

– Ага, журналист, сокращенный в связи с ликвидацией редакции. Меня сюда знаешь на каком условии брали, то есть соглашались оставить переводом? Как раз…

Юля опять дребезжаще вздохнула, высморкалась в салфетку и продолжила:

– Наташа говорила: никакой уголовки, чернухи, вообще журналистики. Забудь всё, чему учили и что я сама от тебя требовала. Тупо переписываем релизы и посты мэра из соцсетей. Шаг влево – шаг вправо, весь холдинг схлопывается, и мы радостно идем в уборщики и проститутки, потому что в пресс-службы не возьмут, а для блогеров уже старые, прыщи отошли – считай, к строевой не годен.

Паша, которому после закрытия «Вечерки» примерно те же ЦУ давала сама Юля, мотнул головой и упрямо сказал:

– Я Баженову позвоню.

– Давай-давай. Он прям сразу скажет: Пал Вадимыч, спасибо, родной, я как раз искал повод остаться без субсидий, грантов, бюджетной поддержки и прослыть иноагентом и врагом, который знай пугает счастливое население и компрометирует губернатора накануне согласования его пролонгации Москвой.

– А при чем тут губернатор?

– Ты маленький, что ли? При всём. Думаешь, зачем у нас все СМИ грохнули и за любую бузу плющат? Чтобы население не беспокоить? Нет, чтобы никто из Москвы не мог сказать, что местные власти недосмотрели.

– Блин, – сказал Паша. – Упырь какой-то убивает всех подряд – это местные власти недосмотрели?

– А то. Про патернализм слышал? У нас теперь официальная доктрина: государство – папа, мама и основа всего сущего, не будет его – не будет ничего. Всё хорошее – только от государства. А значит, и всё плохое тоже от него. Унитаз потек, дороги в дырах, лесные пожары, «Единую Россию» не избрали, убили кого – власти виноваты. Тем более в предвыборный год.

– А чего не пятая колонна или вредители?

– Это уже второй вариант, и он – эксклюзив Москвы. Которая сперва взгреет губера – не отставит, так не переутвердит, – а потом уже будет виноватых искать. Или придумывать.

– Ты чего уж как этот самый… Конспиролог.

– О, точно. Не слушай, смело звони Баженову. Поторопись только, пока он не свалил.

– Куда?

– Откуда, – поправила Юля. – Отсюда. От греха. Не знаешь, что ли, что первый закон для правильного начальника – самосохранение? В любой неспокойной ситуации покидайте страну. А если еще и жизни угрожают…

– Его-то жизни кто угрожает? – презрительно спросил Паша.