До февраля

– Спасибо. Если бы. Говорю же – фигура речи. Всё равно, какие слова ставить, лишь бы красивше. Уродство под маянезиком, и уже ничего не спасти. Огромную работу человек проделал, пыхтел, старался, детальки подбирал, а потом своими руками раз – и под пресс, в лепешку.

– Слушай, а это ведь идея, – загорелся вдруг Паша. – В архивы фиг проберешься, ментовские тем более. А вот по документам или подшивкам пройтись, нормально, а не так, как я прочесывал тогда…

Аня засмеялась.

– Ты чего?

– Да вспомнила типичный американский фильм. Помнишь, что герой делает, если надо узнать, кто там когда родился, женился или в тюрьму сел?

Паша на миг застыл, держа наперевес уже переполненную ложку растворимого кофе, а потом предположил:

– Идет в библиотеку за подшивкой?

– Ага. И там какого-нибудь 8 июля 1957 года подробная заметка: погибла такая-то семья, или с фоткой даже: такой-то признан невменяемым.

– Ну да.

Аня, хихикая, сказала:

– А теперь прикинь, как этот герой идет в Сарасовскую областную библиотеку за подшивкой газеты «Ленинский путь» или «Рабочее знамя». Находит нужный день, радостный такой листает, а там на весь номер: решения съезда партии – в жизнь, рабочие механического завода выполнили план на 180 %, урожай колосится, а кровожадные империалистические замыслы будут разбиты.

Пашино лицо демонстрировало одобрительное внимание, а руки в автономном как будто режиме занимались трудом столь же интенсивным, сколь и бессмысленным: сыпанув кофейный порошок в кружку с аляповатым логотипом, явно дар рекламодателя, Паша принялся немедленно растирать его с сахаром и каплей кипятка. Чтобы пенка поднялась. Аня этот детсадовский обычай уже изучила и относилась к нему с удивлявшей ее саму снисходительностью.

– Ты где терминологии нахваталась? – спросил Паша с большим уважением.

– Скачала, что было в оцифровке из областных СМИ. Там несколько газет вразброс, разрозненные номера с конца шестидесятых до середины девяностых. Некоторое представление дает. «Вечерки», что характерно, вообще нет. Подшивки не цифровались, только отдельные статьи, с убитого сайта, видимо, типа того, что ты показывал.

Паша влил кипятка, полюбовался жидкой пенкой, втянул ее с довольным хлюпаньем, отставил и сказал:

– Ну и ладно. Там примерно то же самое было бы. Губернатор принял новую школу, «Единая Россия» или какая там у нее предшественница была… «Наш дом Россия», во, – посадила аллею деревьев, успех юных шахматистов на окружном чемпионате, ну и криминальная хроника, на 90 % из ментовских пресс-релизов.

– Фотки сумасшедшего дока Брауна там точно не будет, – задумчиво сказала Аня.

– И объявления о свадьбе училки с прорабом тоже, – согласился Паша. – О. Это не Наташа?

Аня взяла телефон, тилинькнувший сигналом сообщения, взглянула на экран и подтвердила, не скрывая радости:

– Она. Упс. Видосик прислала.

– Ладно хоть не голосовое. Хотя видосик может быть и покруче. Не включай, вдруг вирус, тогда… Ань, ты что?

Аня держала телефон, будто тикающую бомбу, и глаза ее распахивались всё шире.

Паша сорвался с места, едва не опрокинув кружку, встал рядом с ней и напряженно спросил:

– Это он? Маньяк, в смысле? Древний такой? А чего голый?

Аня медленно мотала головой не в такт вопросам и так же медленно поднимая свободную руку. Она прикрыла рот ладонью, на которую немедленно хлынули слёзы, поморгала как будто удивленно и сказала беззвучно:

– Это Фурсов.

Паша нахмурился, припоминая и вслушиваясь. Звук из динамика был грязным и неразборчивым, слова старика, злое и испуганное лицо которого было взято вроде бы крупным планом, глушил рокот: видимо, снимавший задевал пальцем микрофон.

– Про притяжение что-то? – спросил Паша, сморщившись от напряжения. – Он на полу лежит, не пойму? Слушай, это его…

И тут чья-то нога в массивном грязном ботинке наступила на бледную грудь старика, пытавшегося подняться с пола. Старик откинулся на голый бурый линолеум, вскрикнул, и на его лицо упала пудовая гиря.

Глава третья

Кабинет Халка был пуст. Андрей, сунувшись в дверь после короткого стука, прикрыл ее и сказал Руслану:

– Короче, на архивы забей. Отрабатывай магазин и окрестности: камеры, прохожие, продавцы, грузчик, в Сбер позвони, когда деньги загружали.

– В банкомате камера есть, – сообщил Руслан, делая пометки в телефоне.

– Ну да. По полной, в общем. Я, как только тут отделаюсь, примкну. Давай, пошел.

– Халк нас обоих вызвал, – напомнил Руслан.

– Это я на себя беру. Зря я тебя сдернул, надо было сразу одному ехать. Давай-давай, на выход.

Руслан, хмыкнув, кивнул и направился к лестнице. Навстречу ему в фирменной манере Вжика из мультика про Чипа и Дейла выскочил Халк и, не останавливаясь, скомандовал:

– Куда пошли? Ко мне, живо. Оба.

Он распахнул дверь, не протянув руку чуть отступившему Андрею, и влетел в кабинет, где тут же, не садясь, принялся стучать по клавиатуре, поглядывая на экран. Андрей и Руслан вошли, прикрыли дверь и замерли, ожидаючи.

– Не тормозим, садимся, – сказал Халк, не глядя на них. – Баюков, почему небриты?

– Бриты, – буркнул Руслан, проведя тыльной стороной ладони по щеке. – Вчера брился.