До горизонта и обратно

– Боже, а соль, – спохватилась Анна, выйдя из-за стола, она вернулась с солонкой, бутылкой вина и козьим сыром.

– Анна, откуда это? – удивился Франсуа, – неужели ты обменяла…

– Не волнуйся, не обменяла, а заложила. Я думаю, к зиме мы выкупим полушубок обратно, еще вся осень впереди. Сегодня праздник, так давай отметим его достойно…

На следующий день Франсуа достал тачку, приготовил мешки и вилы, Анна достала корзину. Позавтракав остатками козьего сыра, супруги отправились на сбор урожая. По дороге Анна вспоминала, как весело прошла их свадьба, как отец Франсуа, разгоряченный вином, смешно танцевал, изображая петуха. Франсуа тут же показал, как танцевал отец, рассмешив Анну…

К полудню набралось четыре мешка, которые Франсуа отвез домой.

Ближе к вечеру, уставшие, собравшие еще два мешка, Анна и Франсуа услышали колокол, призывающий к вечерней молитве. Анна тут же оставила корзину. Прижав руки к груди и опустив голову, она полностью отдалась молитве. Супруг не любил эти моменты, он наблюдал за Анной, каждый раз ловя себя на мысли, что в этот момент его любимой супруги сейчас не существовало рядом, она уносилась в свою далекую даль, лишь легкое подрагивание губ выдавало в ней присутствие жизни. Анна молилась неистово.

Франсуа же, воткнув вилы в землю, сняв шляпу и опустив голову, шептал всевозможные проклятия Господу, обвиняя его за потерю сыновей, за нищету, за пожар родительского дома, который навсегда изменил их жизнь.

Поглядывая на Анну, Франсуа расстраивался, удивляясь преданности Господу или…

Они никогда не обсуждали, что такое вера, каждый из них верил по-своему. Франсуа наблюдал за женой, ревностно теребя в руках шляпу, он еще не знал о том, что через несколько дней Анна наложит на себя руки, повесившись на перекладине в опустевшем коровнике. Франсуа найдет ее утром, на удивление, лицо Анны будет спокойным, как при молитве, лишь губы будут слегка подрагивать, отпуская последние лоскутики жизни. Франсуа похоронит любимую рядом с сыновьями. Теперь он каждое утро беседовал со всей семьей. Он протянет два бесконечно одиноких месяца, каждый день горечь слез разъедала его лицо, а тоска разрывала его душу. Он совершенно не знал, как ему дальше жить. И одним пасмурным утром Франсуа отправился вслед за любимой, использовав ту же веревку. Как много нужно мужества, чтобы перед лицом смерти шептать имя любимой женщины…

О сотворении мира

По теории современной науки, вселенная была создана из ех nihilo (из ничего), если по буквам и на русский манер прочитать это слово, то получится «не хило», т. е. неплохо, а если прочитать и первые две буквы, то получиться эх, не хило! С точки зрения современной науки, Творец мне привиделся в виде нашего сантехника дяди Коли, который чистил, чистил унитаз, наконец прорвало, прочистил! Эх, не хило… вы тут подзасрались! Вот вам и сотворение мира… потекло. Кстати, у дяди Коли есть внешнее сходство с одним из видов приматов, но это уже относится к теории о происхождении видов, а я ее всеми своими кишками не перевариваю. Да, рвин?

Дорожное происшествие

Маргарита Семеновна демонстративно хлопнула дверью подъезда, набрала полные легкие воздуха и продолжила:

– Полвека прожил, но так и не научился контролировать себя, я тебя предупреждала, еще и Женьку отпустил! Ты-то помнишь, когда сам за руль садился?

Иван Иванович шел впереди покачиваясь и «вполголоса» скрипел зубами, дабы не раздражать свою жену. «Всегда одно и то же, – думал он, – ну выпил мужик, и что? Убить его за это! Подумаешь, полгода за руль не садился… я с шестнадцати лет за рулем!» Очень громко думал Иван Иванович. Подойдя к джипу, он досчитал до десяти и открыл дверь, любезно предлагая жене сесть.

Прошу вас, дорогая, карета подана! Сегодня я – ваш кучер! – Маргарита Семеновна улыбнулась, воспользовавшись протянутой рукой мужа.

– Поехали уже, дурачок старый. Я же за тебя переживаю, сейчас остановят и права отберут.

– Дорогая, – нервно проговорил Иван Иванович, садясь за руль, – этот город вот здесь у меня!

Перед Маргаритой Семеновной появился большой кулак мужа с небрежной татуировкой на пальцах «Иван» – память о колонии для малолетних. Маргарита Семеновна не стала накалять обстановку, зная крутой нрав мужа, успокаивая себя воспоминаниями. Ведь действительно, Иван Иванович был авторитетным человеком в городе, занимал высокую должность, причем дорогу к Олимпу пробил себе сам, без чьей либо помощи, наживая связи и врагов. Мужественно перенося удары судьбы, ни разу не опустил руки, не струсил или предал друга. Маргарита Семеновна гордилась мужем, но больше она гордилась тем, что имела влияние на Ивана Ивановича (ну, по крайней мере, ей так казалось). Бог не дал им детей, поэтому с каждым годом в Маргарите Семеновне разрастался неприятный, колючий страх, страх потерять единственного дорогого и близкого человека. Думая об этом, Маргарита Семеновна пододвинулась к мужу. «Ну, выпил мужик, – продолжала она думать, – что теперь, убить его за это…»