До и После. Миражи

Оскар выхватил из-за пояса ствол, и у Милады чуть было не выскочило сердце. Но вопреки ее страхам, он не прицелился ни в кого из присутствующих.

Несмотря на то, что мертвые издавали какие-то звуки – шарканье, кряхтение и хрипы – все это казалось привычным, едва слышным белым шумом. И выстрел в этой почти тишине прогремел громом. Милада даже схватилась за уши, и когда потом убрала ладони, сначала подумала, что от выстрела оглохла. В ушах стоял какой-то гул, и лишь по реакции остальных догадалась, что гул этот был от колокола. Но он был слишком тихим, чтобы привлечешь толпу зомби. Зато всем стало ясно, что колокол не бутафорский, а настоящий!

Оставался один вопрос – как заставить его петь?

Мужская часть группы опять сцепилась, выясняя, кто же и как будет решать проблему. И тут Миладе в голову пришла идея. Она уселась на крышу поезда и обняла любимого зайчишку.

***

«Может быть, я смогу все устроить».

Она стала разглядывать бродящих возле колокола мертвецов, которых привлек гул. Милада давно научилась отличать «свежих» от «старых».

Старых было больше.

Череп у них по плотности как бокалы, из которых отец пил виски, или как вазы, которые коллекционировала мать. Сама Милада, конечно, не проверяла, ей рассказывал Джереми, ведь когда-нибудь ей придется самой научиться сражаться с мертвыми, если кто-нибудь не исправит ситуацию раньше.

В существование лекарства от этого всего они, конечно, не верили, но, может быть, кто-то все-таки возьмет все под контроль. Может, придумают специальный газ или еще какую ерунду, что будет смертельна для зомби, но не навредит людям. Наверняка где-нибудь спрятались очень-очень умные ученые, которым под силу справиться с задачей, но пока… Пока нужно рассчитывать только на себя.

Именно этим Милада и занялась. Найдя одного «свеженького» зомби-крепыша, она стала разглядывать его. Во что он одет, какие у него раны. Попыталась угадать, кем он был в своей настоящей жизни. Стала прикладывать его прошлую и нынешнюю жизни на себя, будто крутилась перед зеркалом, примеряя платья для праздника. В какой-то момент показалось, что что-то нащупала.

«Дейс, Дрейс, может Даис».

В мозгу появилось свербящее чувство, похожее на то, которое появляется на кончике носа, когда хочешь чихнуть.

«Кто ты? Позволь мне понять тебя».

Здоровяк вдруг остановился. И Милада попыталась не обращать внимания на звуки перепалки и вновь сосредоточилась.

«Кажется, я близко».

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы скользнуть в его крохотное сознание, если то, что оставалось в его голове, вообще можно было так назвать. Мозг был похож на поврежденную карту памяти, на которой, может, и осталась какая-то информация, но извлечь ее было почти невозможно. Да она и не хотела. Не хотела воспринимать его, как когда-то живого человека. Человек уже умер, а оставшееся – просто тело, кукла, у которой еще не кончился завод. И эта кукла опасна.

Милада отгородилась от информации, которая могла заставить ее расплакаться. Она представила пульт управления. Простенький, с парой кнопок и рычагов. Этого должно было хватить.

«Иди вперед, пока не упрешься».

Но он не сдвинулся с места. Просто стоял и смотрел перед собой. Милада надавила сильнее.

«Иди», – направила его усилием своей воли.

И он пошел: медленно и неуклюже передвигая ноги. Когда мертвец прижался к постаменту телом, Милада заставила его упереться головой в холодный металл чаши колокола. Чаша ударилась о язык.

Звук не был громким, но его хватило, чтобы все перестали орать друг на друга. И в этой полутишине глубокий успокаивающий гул показался ей просто волшебным. Она закрыла глаза и подняла голову к небу. Мягкий солнечный свет пробивался сквозь сомкнутые веки.

Было приятно. Утренняя прохлада уже начала сменяться теплом зарождающегося дня. Милада знала, такие моменты не длятся долго. Но она уже успела им насладиться, и, схватив его за хвост, засунула в свою коробку приятных воспоминаний.

Дернула рычаг еще раз, и колокол снова пропел.

– Что это, мать вашу, такое? Что он делает?

– Оскар, я думаю, это неважно, – Беркут положил ему руку на плечо, – я думаю, нам пора валить, пока они уходят на звук.

Джереми бросил на Миладу вопросительный взгляд, и она ответила улыбкой. Все это было так волнительно, что от радости закружилась голова. Она поправила волосы, прижала к себе зайчишку и взглянула на рыже-золотое солнце, прячущееся в кудрявых облаках. Почувствовала, как по щекам бегут слезы.

«Наверное, это от солнца защипало глаза».

Она протерла личико ладошкой. Секунда-другая – и к слезам добавились еще и сопли.

«Куда ж одно без другого».

В теле образовалась такая легкость. Милада стала легкой, невесомой. Если бы ветер был сильнее, свалил бы ее крыши вагона. Она покрепче ухватилась за руку Джереми, и тот опять посмотрел на нее.

В этот раз она увидела в его глазах ужас.

***

– Милада! Что с тобой?

Она удивленно посмотрела на него и как можно шире улыбнулась.

– Все отлично.

Но Джереми знал, что это не так. По милому улыбающемуся личику из глаз и из носа текли ручейки крови.

Когда она повалились с ног, то была уже без сознания.