До и После. Миражи

– Помню. Но это не значит, что я с этим согласен. Я знаю, что облажался, но каждый заслуживает второго шанса.

– О, Алекс… иногда для второго шанса слишком поздно. – Она вздохнула. – Лучшее, что ты можешь для нас сделать, это позволить нам жить своей жизнью. Все кончилось. Отпусти нас.

Надежда, как воздушный шарик, стремящийся в небо, все это время держала его на ногах. Теперь он чувствовал, как ниточка рвется. Еще мгновение, и шарик упорхнет, гонимый ветром. А ему останется только упасть. Назад, в темноту. На дно, с которого было так тяжело подняться.

– Ребекка, послушай меня… – Слова зависли в воздухе. Не растворились, не рассыпались на осколки, а зависли. Встали между ними, как будто пространство было способно их удержать. – Ребекка… – вновь попытался Алекс и снова осекся.

– Все решено, Алекс. У нас другая жизнь, и… – Но ее слова тоже увязли в воздушной трясине. И в это мгновение Алекс почувствовал, что что-то изменилось. Казалось, что они оба растратили весь запал. Вся его злость, вся ее холодность. Все ушло. Остались только деревья вокруг и облако слов – высказанных и похороненных глубоко внутри.

Какое-то время оба молчали, но Алекс понимал, что это затишье ненадолго, если он упустит момент, второго шанса не будет.

– Ребекка… – В произнесенном имени всегда кроется какая-то магия. Он всегда догадывался, но почти никогда не пользовался ею до этого момента.

Зря. Может быть, это помогло бы ему сохранить то, что имел.

Алекс сделал шаг вперед. Осторожно, медленно, мягко. Ребекка напряглась, но не отстранилась. Он потянулся к ее руке. Пальцы коснулись ладони, нежно, как иногда бывало в самом начале их отношений.

«Фарфоровая ваза, которую можно разбить, если обращаться неосторожно».

И он разбил. Но теперь она опять целая, стоит перед ним. Есть трещины, щербины, кое-где отбиты декоративные элементы, но она склеилась.

Алекс мягко сжал ее ладонь, но Ребекка выдернула руку и выставила перед собой.

«Сейчас прогонит…»

И он не ошибся. Ребекка заговорила тихо, почти мягко.

– Ты должен уйти сейчас, пока она не вернулась с прогулки к озеру. Если она увидит тебя, ей будет больно потом. Не заставляй ее пережить это и сохрани о себе хорошую память. Уйди сейчас без скандала, и я всегда буду говорить о тебе хорошо.

Алекс не ответил.

– Сделай это ради нее. Поступи правильно, а не так, как тебе хочется. Ей будет сложно понять, если ты появишься и уйдешь. И еще сложнее будет понять, если ты устроишь сцену.

Алекс кивнул. Говорить не хотелось.

Пытаться вернуть их – идея, изначально обреченная на провал. Все было кончено давным-давно. Сломано, порвано, растоптано. А сам он был отравлен, что тогда, что сейчас. Гнев – хроническая болезнь, усугубляемая алкоголем. Ее можно купировать, но излечиться – почти никогда.

– Я уйду… – Голос не дрогнул. – Но ты можешь передать ей вот это… – Он полез во внутренний карман куртки и достал измятую фотографию. На ней за праздничным столом сидела счастливая семья, которая продержалась недолго. – Я хочу, чтобы она помнила нас такими.

Ребекка протянула руку, но Алекс еще несколько секунд мешкал, глядя на улыбающуюся Лану. Ребекка ждала. Когда он разжал пальцы, отдавая фото, внутри порвались какие-то нити.

– Я помню тот день… – Ребекка смотрела на фото. – Ты правильно поступаешь, Алекс. Так будет лучше для всех.

Алекс не был согласен, но чувствовал, что больше ничего сделать не может.

«Если собираешься уходить навсегда – уходи быстро», – сказал он себе.

– Я передам ее. – Ребекка убрала фотографию в карман. – Я позову твоего друга. Подожди здесь, не хочу, чтобы Лана случайно тебя увидела.

Глаза 35 (ДО) Проект «Вихрь»

Алисия сидела и перелистывала распечатки, глядя на них уже совсем по-другому: они больше не были набором анонимных данных. А теперь все преобразилось.

Она взъерошила волосы и откинулась на спинку стула. Сегодня внутри черепа опять что-то копошилось, зудело. Она начала массировать лоб. Конечно же, это не помогало.

Когда несколько дней назад пазл из цифр и букв сложился – головная боль оставила ее. Алисия тогда наивно решила, что теперь так и будет. Она разгадала загадку, значит, голова больше не будет болеть, пропадут навязчивые мысли, исчезнут фантомные шорохи, которые пугают ее по ночам, не будет больше зуда и странных снов.

Но она ошиблась.

«Ничего, скоро все это закончится…»

И не только это. Закончатся и такие придурки, как ее начальник, который мог вломиться без стука и смешать ее с дерьмом, не имея на это никакого права. Если б он сейчас показался на пороге, несмотря на зуд в голове, она встретила бы его с улыбкой.

«Твоя жизнь в моих руках. И жизни остальных. Только вы пока об этом не знаете».

Было так приятно думать об этом. Она расплылась в улыбке, уперлась затылком в спинку стула и прикрыла глаза. От мыслей о мести копошение в мозгу стало чуть глуше. Алисия усмехнулась.

Смесь из желчи и ненависти – отличное обезболивающее!

Контроль над собой и над жизнью почти восстановлен.