До кончиков пальцев

— Мы не можем быть просто друзьями! Между нами было и будет всегда гораздо больше, чем дружба! — в отчаянии воскликнула она, тут же ругая саму себя за то, что не может держать язык за зубами и опять унизила себя, признаваясь в своих чувствах, но, не в силах уже остановить поток своих мыслей, выплеснула на него все, что в ней накопилось — Я, даже не касаясь тебя, ощущаю твоё присутствие кожей. Даже не видя тебя, чувствую твоё появление. Стоит мне закрыть глаза — я вижу твоё лицо, как будто ты предо мной! Я люблю тебя! Люблю, как раньше, до кончиков пальцев… И это сильнее всего! Сильнее времени, обстоятельств, событий, ошибок… И я знаю, что ты чувствуешь то же! Просто ты зол на меня и не хочешь признаваться в этом.

— Ты не думала, что последним поступком ты убила то чувство, что было гораздо больше, чем дружба? — мрачно спросил он, не глядя на неё.

— Я знаю, что виновата! Я знаю, что была неправа, но…

— Я не хочу больше об этом! Ложись спать, а я посижу с сыном!

Ксюша хотела посмотреть в его глаза, но он подошёл к кроватке, и ей не осталось ничего, как сделать то, что он говорил. Она послушно легла и, отвернувшись от него, тихо заплакала.‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

2 сентября

Артём нашёл её отмеривающей шагами коридор. Она, казалось, даже не заметила его появление, продолжая своё хождение взад-вперёд. Он подошёл к ней, но она, мельком взглянув на него, не остановилась, а прошла мимо.

— Ксюша, успокойся! Пойди посиди.

— Не могу! Мне так легче, — не оборачиваясь, ответила она.

Время медленно стало передвигать стрелки на часах и отстукивать бешеным пульсом от волнения в висках. На улице шёл дождь, тоже отстукивая по подоконнику и навевая тоску и беспокойство, и так заполонившие сознание. Каждый раз проходя мимо окна, она бросала грустный взгляд на эту унылую картину и ощущала, что всё больше пропитывается её настроением.

Когда вышел врач и сказал, что всё прошло хорошо, что теперь остаётся только ждать, как отреагирует его организм, и что мальчик побудет пока под наблюдением врачей в реанимации, на глаза выступили слёзы радости, и хоть она понимала, что это только начало и завтрашний день может принести нерадостные известия, ведь могут возникнуть серьёзные осложнения, в том числе отторжение трансплантата, но само известие о завершении этого этапа радовало её и, несмотря ни на что, внушало надежду.

Она хотела броситься в объятия Артёма, чтобы разделить с ним свои радостные чувства, но, вспомнив, чем недавно закончилась подобная ситуация, удержала себя.

Врач ушёл, и она услышала слова Артёма:

— Давай я отвезу тебя домой.

Она подняла на него глаза и горько усмехнулась:

— У меня нет дома.

— Ксюша!

— Нет! Я останусь в больнице, — твёрдо ответила она и отвернулась.

— Хватит спорить! Тебе надо отдохнуть.

— Никакая сила не увезёт меня отсюда! — упрямо воскликнула она и посмотрела на него таким взглядом, что он не стал больше уговаривать её.

— Хорошо, будем ночевать здесь.

— Ты можешь уехать, — как можно равнодушнее ответила девушка и получила в ответ такой взгляд, что поёжилась и отошла в сторону.

Катя сидела с мобильным в руке и ждала информации от сестры. Сама того не желая, она открыла WhatsApp и пробежалась глазами по смс-кам Сергея. Он не написал ей больше ни строчки, впрочем, этого и следовало ожидать — она же сама просила его об этом. Но почему же было так грустно?! Она, в который раз остановившись взглядом на такой щемящей сердце строчке «Я очень хочу тебя увидеть!» и прикрыв глаза, стала вспоминать их поцелуй на парковке в «Европолисе». От воспоминаний по телу пробежали волнующие мурашки и на губах появилась мечтательная улыбка.

В комнату с криком «мама!» вбежал пухленький кучерявый мальчик и, забравшись к ней на кровать, прижался всем телом. Катя, очнувшись от своих воспоминаний и грёз, посмотрела в его глаза. Это был её самый дорогой на свете человечек, её смысл жизни и самое большое счастье. Он обнял её за шею, и она поцеловала его в румяную щечку, но он тут же вырвался из её объятий и убежал из комнаты так же быстро, как и появился.

Она вздохнула и решительно отложила телефон, который до сих пор держала в руках, как будто он был виноват в её запретных желаниях, но он тут же подал голос, и она скорее схватила его.

— Всё сделали, ждём реакции организма, — услышала она взволнованный голос сестры и выдохнула:

— Всё будет хорошо!

— Я пойду схожу нам за кофе, — услышала она рядом голос Артёма и кивнула.

Он встал с дивана, потянулся и пропал за поворотом коридора.

Через пять минут он вернулся с пластиковыми стаканчиками, протянул ей один из них, и она взяла его, обжигаясь от прикосновения его пальцев.

— Расскажи мне, как ты поняла, что Тёма заболел? — неожиданно спросил Артём.

— Он стал часто болеть. Прошли обследование, сдали анализы и узнали причины.

Ксюша отхлебнула кофе и тихо добавила:

— Я на сто процентов была уверена, что это Костин сын… когда ушла…

Он ничего не ответил, гипнотизируя глазами черный напиток в стаканчике. Она повернулась к нему и коснулась ладонью его руки: