До кончиков пальцев

— Когда он родился, то практически не плакал, только ел и спал. Я была очень удивлена, поскольку Катин Миша замучил их своим нескончаемым плачем.

Ксюша взглянула на него и увидела, что он внимательно слушает её и даже смотрит по-другому, не так, конечно, как раньше, но лёд в его глазах растаял.

Она снова ненадолго задумалась и продолжила рассказ:

— Он всегда внимательно смотрел на меня, когда я с ним разговаривала, а после болезни его взгляд вообще изменился… Теперь он смотрит, как будто всё понимает, что с ним происходит…

— Он похож на меня в детстве… — тихо произнёс Артём, но Ксюша расслышала его слова.

— Да, он очень похож на тебя, — повторила она так же тихо. — Когда я это осознала, то поняла, как виновата перед тобой…

— Но не пришла и не сказала ничего, — горько добавил он.

— Я знала, что ты меня не простишь…

— И посчитала, что знать о сыне мне необязательно.

Она вспыхнула, чувствуя, что он опять начинает сердиться и их разговор, как по рельсам, опять катится к ссоре, и в отчаянии воскликнула:

— Артём, я уже много раз просила прощения! Я знаю, что поступила тогда неправильно! Я знаю, что причинила тебе невероятную боль, лишила тебя многого, но это уже не изменить! Что ты от меня хочешь?! Мне что, выпрыгнуть из окна, чтобы ты понял, как я сожалею, что так поступила!?

— Не говори глупости! — одёрнул он.

— Ну что поделать, если я могу говорить только глупости.

— Давай не будем об этом.

Они оба замолчали, и тишина оглушила их. Стало особенно тяжело и некомфортно рядом. Ксюша поднялась с кровати и, подойдя к окну, стала смотреть на дождь, скользящий по стёклам. Такой же дождь скользил и по её щекам. Незаметно вытерев их, она сказала:

— Артём, когда нас выпишут, я не буду жить в твоей квартире!

— Я не позволю вам жить у Кости! — тут же ощетинился он.

— Мы поедем не к нему. Мы разводимся.

— Тогда где ты собираешься жить?

— У Кати, — она всё так же гипнотизировала глазами скользящие капли по стеклу.

— Почему?

— Я не хочу быть тебе обузой!

— А Юре нормально быть обузой?! — начиная раздражаться из-за её упрямства и странной логики, спросил он.

— Я не могу больше жить в такой муке. Я люблю тебя, а ты убиваешь меня. Я нужна сыну сильной, а у меня больше нет сил, — обернувшись к нему, выпалила она.

— Вы никуда не уедете! Я не хочу, чтобы мой сын жил в чьём-то доме на птичьих правах!

— Артём, ты меня слышишь?! Я не могу так больше! — воскликнула девушка, стирая со щёк струившиеся слёзы.

Он встал и, ничего не говоря, вышел из палаты. Ксюша посмотрела на дождь. Когда же он закончится?!‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

12 сентября

Ксюша складывала вещи в сумку и, несмотря на горечь, закравшуюся в душу после очередной ссоры с Артёмом, чувствовала, как радость пробивается в её сердце, как первые весенние цветы, оттого, что их выписывают с обнадеживающими анализами. Смотреть в будущее становилось не так страшно.

В палату ураганом внеслась сестра.

— Вы готовы?!

— Почти.

— Ты не боишься, что, когда он узнает, что вы поехали к нам, он примчится следом и устроит грандиозный скандал?! — спросила она, внимательно смотря на Ксюшу.

— Катя, я больше не могу так! Я скоро сойду с ума от этой пытки! — воскликнула девушка, расстроенно посмотрев в глаза сестре. — У меня уже руки дрожат от нервного истощения, а мне надо быть сильной!

— Я не отговариваю тебя, я просто спрашиваю.

Ксюша сложила последние вещи и передала сестре сумку. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что ничего не забыла, она взяла Тёму на руки и они вышли из палаты.

На улице было солнечно, и девушка, глубоко вдохнув, набрала в лёгкие осеннего тёплого воздуха. Быстро следуя за сестрой, она хотела поскорее покинуть территорию больницы и хоть ненадолго скрыться от Артёма, чтобы попробовать прийти в себя и набраться сил для последующего противостояния с ним. Она понимала, что в конце концов он заставит её переехать к нему, но сейчас она хотела передышки!

Катя поставила сумку в багажник, а Ксюша открыла дверь машины, чтобы посадить сына в автомобильное кресло, но в этот момент она услышала, как Артём сердито окликнул её, и сердце мгновенно ушло в пятки. Он буквально подлетел к ней и, сверкая глазами, прорычал:

— Как я должен это понимать?!

— Я говорила тебе, что мы будем жить у Кати! — она пыталась говорить твёрдо, но голос предательски дрожал.

— А я говорил тебе, что не хочу, чтобы мой сын там жил!

Слёзы ливнем обрушились ей на щёки. Она опять почувствовала себя перед ним такой жалкой.

— Отпусти нас, пожалуйста!

Он, не смотря на неё, забрал ребёнка и, сняв детскую сумку с её плеча, произнёс так холодно, что её передёрнуло:

— Мой сын будет жить в моём доме, с тобой или без тебя!

Она хотела забрать ребёнка, но Артём отвернулся и быстро пошёл прочь, и ей ничего не осталось, как побежать за ним следом.