До конца, но только…

– Лили, – ладонь Софи прошлась по влажной щеке, и притянула за затылок девушку, что так по этому скучала, – ты дорога мне, и тебе не обязательно делать что-то для того, чтобы я это чувствовала. Вот что изменилось. Я люблю тебя не за то, что ты хорошая подруга для меня. Ли, ты дорога мне потому, что ты – это ты.

– Но я думала, – она прижалась к её груди, словно хрупкое раненное животное к белому снегу. Софи плохо помнила, как выглядят глаза тонконогих оленей, но всем существом была уверена – они должны быть совсем точно такими же, как у её драгоценной Лили – большие и томные. – Я думала, для тебя это важно. Чтобы я заслужила.

– Если для меня и существует истинная любовь, Лили, то она есть для тебя одной.

– И всё-таки Деми с Оли любят тебя больше, чем ты меня.

– Но у них есть причины.

– Деми полюбил тебя ещё до предлога, а Оли и вовсе так не умеет. – Лили улыбнулась, ещё ближе пробираясь к её сердцу. Кажется, будто это не она, а душа Софи смеялась, эхом разлетаясь внутри стен тела. Лили всегда была такой – ужасно доброй и чрезмерно понимающей, и порой это ранило больше, чем приносило пользы. – Я тоже люблю тебя, Софи. Безусловно.

– Безусловно. – Повторила она, поглаживая худую спину, что упала ей в руки.

Тяжёлые мысли давили грудь сильнее, чем то мог сделать бандаж. Всегда мягкая Лили вдруг вся рассыпалась, её мечтательный дух утих, а мысли встали, маяком освещая её одну. Из всех возможных она выбрала Софи, и лишь потому, что рядом с ней ещё бродила надежда. И вот Софи здесь, но лучше не стало, а Лили продолжала молча скрывать ту трагедию, что никак не могла пережить. Марк не вернулся, но запретная тема то и дело жгла её язык родным именем, что не мог его удержать. Слова тяжелели на сердце, она не могла говорить, но так хотела бы знать, что кто-то тоже помнит его. У берегов безжалостной Кали Лили роняла свои мольбы с одной единственной просьбой – вернуть его ей. Но едва звонкий смех Марка слышался ей в голосах окружающих, она сбегала, вновь и вновь возвращаясь к воде, что единственной хранила память о нём. И лишь Майк в тайне наводил справки о прибывших, зная, как Лили боится об этом просить. Чем новость о смерти, лучше пьяное беспамятство в мыслях, что душа его бьётся в ещё живом теле. Для неё он всегда будет жив. Марк просто не может умереть.

– Лили, чем ты занималась всё это время?

– Кажется, совершенно ничем. – Губы её слегка подрагивали, раскрываясь лишь тогда, когда на то дадут позволение слёзы. – Ела, молилась, и думала о тебе.

– И о Марке.

– И о Марке. – Вторила ей Лили, утирая глаза на её груди.

– Почему ты больше не рисуешь?

– Зачем оно мне теперь. Когда никого больше нет. – Она вдруг задумалась, приподнимая голову. Волосы золотом блеснули на её шее, ниспадая на плечи, что Лили старалась расправить. Быть уверенной перед Софи ей всегда было важно. – Думаешь, он бы этого хотел?

– Он этого хочет. Я знаю. – Кротко столкнувшись лбом с Лили, Софи произнесла со всем оптимизмом, что смогла донести в своих рваных карманах сквозь города и леса. – Маркус жив. Если я за десять лет что и поняла об этом парне, дак это то, что он живуч, как таракан, если тараканы вообще существуют и это не сказки. А даже если и так, то это тараканы живучи, как Марк, ведь его, засранца, ни огнём ни водой не вытравишь.

– Софи, – Лия залилась смехом, целуя её в обе щеки, – это самые лестные слова, что я слышала от тебя в его сторону.

– И будь он здесь, обязательно бы со мной согласился. В следующий раз, как увижу его, так ему и скажу.

– Это правда. Ведь Софи Мур просто не может ошибаться. – Лили лёгким движением отряхнула юбку, поднимаясь с земли. – Я обязательно подумаю над этим, но сейчас лучше потону в Кали, чем ещё хоть раз назову его по имени.

– Что, неужто вы собрались без нас плавать? – в уличном гомоне раздался голос Деми, ухмыляющегося в своей фирменной манере. – Я видел там пару парней на тарзанке. Поначалу спутал их с мартышками, только вот, кажется, у обезьян шерсти поменьше.

– И что это ты здесь делаешь? – и без тени улыбки посмотрела на него Лили, сурово сощурившись.

– Да вот, принёс вам мороженное. – Он вытянул перед собой два подтаявших эскимо, одно из которых уже сбегало по его пальцам. В миг откусив от него половину, парень продолжил. – Неловко правда, что денег у меня не было, поэтому пришлось отдать в залог Оли, чтоб знали, что однажды я наверняка расплачусь.

– Лучше бы ты себя им оставил.

– Лили, ну нельзя же так. – Он обиженно отвернулся, продолжая на лету цеплять языком растаявший шоколад. – Вообще-то, я у мамы один такой.

– Господи, Деми, ты здесь не более суток, а я уже с ума с тебя схожу. – Она в два широких шага поднялась к дороге, крича ему в след. – Если я сейчас узнаю, что ты правда украл мороженое и потерял Оли, то тебе конец, понял?

– Понял, госпожа генерал! – отдал ей честь парень, зажав эскимо в зубах.

– Деми. – С привычной ласковой улыбкой протянула Софи, лишь из мнимого приличия удерживая смех.