До мозга костей

Мирелла, лежавшая в своей камере, подняла голову и бросила ядовитый взгляд на Ниту. Вокруг глаз – точнее, глаза – все опухло. От слез кожа Миреллы приобрела болезненный сероватый оттенок. Белая марля, казалось, уставилась на Ниту.

– Что за тупой вопрос? – рявкнула она, а затем ее голос понизился до холодного шипения: – Когда-нибудь я его убью.

Нита не смогла придумать, что сказать в ответ, а Мирелла, похоже, и не ожидала от нее никаких слов и снова свернулась калачиком под одеялом. Все самое плохое начинает происходить тогда, когда Мирелла натягивает на себя это одеяло.

Голоса, которые Нита услышала чуть раньше, стали громче, и через несколько секунд снова появились Рейес и Ковит в сопровождении двух телохранителей и еще четырех человек. Среди новоприбывших была высокая женщина, лицо которой скрывала противомоскитная сетка. Нита понадеялась, что это ее мать, но быстро разочаровалась: голос женщины звучал слишком хрипло, и у нее была какая-то неправильная походка. Рядом с ней шли два пожилых мужчины со слезящимися глазками и морщинистой кожей, одетые в рубашки поло и брюки. Они перешептывались друг с другом по-французски и не обращали внимания на своих спутников.

Последний новоприбывший был вампиром.

Несмотря на свои не очень большие знания о вампирах, Нита сразу поняла, что этот мужчина – один из них. Его каштановые волосы прорезали яркие полоски идеально белого, какого-то неестественного цвета, который слегка переливался и при разном освещении менялся. Голова мужчины была похожа на голову детеныша зебры, но коричневого цвета. Нита слышала, что белые волосы вампира невозможно покрасить, но у детей вампиров нет ни одного белого волоска. Они могут находиться на солнце и обладают невероятной силой – в некоторых регионах мира нападение на маленького вампира расценивается как самоубийство. Белые полоски появляются по мере взросления. Чем больше белых полос, тем слабее становится вампир, и, соответственно, ему гораздо сложнее находиться на солнце. Старые вампиры были почти калеками, неспособными двигаться и иногда даже самостоятельно питаться, но для того, чтобы жить долго, им приходилось проявлять смекалку и возглавлять организованную преступность – таким образом они могли поддерживать свою власть и заставлять других людей делать грязную работу.

Нита не могла точно сказать, сколько белых полосок было у новоприбывшего вампира. До того как их тела становились слишком хрупкими, вампиры могли прожить около семисот лет и только потом умирали. Глядя на его волосы, Нита решила: этому вампиру, вероятно, больше ста, но меньше трехсот лет.

Пожалуй, находиться рядом с такими старыми вампирами опаснее всего. Они все еще сильны, плюс ко всему опытны и коварны – в пример молодым.

Вампир, пришедший с Рейес, перемещался бесшумно: движения вкрадчивые и текучие, как у танцора, как будто вместо суставов у него была вода, и выглядело это неестественно.

Нита не понимала, что пятится, пока ее плечи не прижались к стене. Она сложила руки на груди, чтобы скрыть дрожь, хотя собравшимся в помещении, похоже, было на это наплевать.

– Это оно? – спросила женщина с сеткой, махнув рукой в сторону Ниты. Ее лицо было обращено к Рейес.

Рейес одарила женщину неискренней улыбкой.

– Да. Хотите, продемонстрируем?

– Пожалуйста.

Ковит вошел в камеру Ниты, и она молча протянула руку – усвоила урок и больше не будет показывать свой характер.

Когда все кончилось, женщина в противомоскитной сетке повернулась к Рейес и захлопала в ладоши.

– Превосходно.

Один из пожилых мужчин кивнул.

– Совершенно согласен. Я не совсем верил – вы же знаете, с какой легкостью в наше время можно отредактировать видео.

Рейес одарила своих спутников легкой улыбкой.

– Конечно. Это не проблема. Можем пойти в мой кабинет и обсудить это существо. Еще никто и никогда не продавал ничего подобного – оно абсолютно уникально. Мы еще даже не брали образцы.

В ответ раздалось довольное бормотание.

Внезапно зеброполосый вампир оказался перед ее камерой. Нита даже не заметила его движения. Только что он стоял рядом с женщиной в сетке, а в следующую секунду уже оказался перед Нитой.

– Как тебя зовут? – спросил он по-английски.

Нита моргнула.

– Меня?

– Да. Тебя.

Она немного помедлила, размышляя, нет ли в этом вопросе какого-то подвоха.

– Нита, – наконец сказала она.

Его глаза были мертвенно-бледными, зрачки почти исчезали в белизне.

– Нита, – повторил он.

Ей не понравилось, как он произнес ее имя.

– Скажи мне, Нита, ты встречала других людей с такой же способностью, как у тебя? Может, она есть у твоего родственника? Друга?

Нита молчала. Единственный человек с такой же способностью, которого она знала, – ее мать. Но она, разумеется, не будет рассказывать ему об этом, пусть даже мать предала ее.

– Простите, – шагнула вперед Рейес. – Если вы хотите допрашивать товар, вам придется сначала купить его.