До новой встречи

Однако на второй урок технологии Сафар опоздал. В медпункте он долго и старательно объяснял Варе, как лихорадит Антона, потом сбегал в библиотеку, взял для больного журнал.

Антон вовремя успел взболтать раствор и натереть подмышки. Варя проверила пульс, поставила термометр и села у кровати, ворча на ребят, выбегающих в перемену без шинелей на улицу. На ее справедливые укоры Антон не обращал внимания, старался дышать в сторону. Только бы Варя не просрочила время! Термометр нельзя держать больше десяти минут, жидкость перестает действовать. Но все было в порядке, градусник показывал тридцать восемь и семь. Варя обещала прислать соды, показала, как нужно полоскать горло, выписала, справку — освобождение от занятий.

После ухода медицинской сестры Антон, взглянув в зеркало, усмехнулся. На него смотрел тяжелобольной человек: лицо посерело, губы синие, полотенце на голове казалось широким бинтом. Подражая Ольге Николаевне, он строго сказал:

— Уважаемый товарищ Антон, температура у вас покойницкая. Вы шутите, а вам положено бредить.

Ольга Николаевна была в отъезде. Варя отчасти была довольна, что ей предоставляется полная самостоятельность. Но вечером девушка встревожилась не на шутку — температура у Антона еще поднялась.

Название «изолятор» крайне не шло к палате, куда положили Антона. Это была, пожалуй, самая лучшая комната в главном здании, из ее окон открывался чудесный вид. Заснеженные тополя сбегали к замерзшему пруду, сказочно выглядела беседка у скрещения семи аллей. Ничего больничного не было и в обстановке.

Слева и справа стояли по две кровати, застланные пикейными одеялами, над ними висели копии с известных картин: «Утро в лесу» и «Сватовство майора».

Третий день Антон лежал в изоляторе. Кормили сытно, вкусно. В постели можно было слушать радио. Сафар и Вадим приносили ему свои записи, помогали составлять конспекты, Оленька подарила вышитый носовой платок. Не меньше недели решил Антон поваляться в изоляторе, но вернулась из командировки Ольга Николаевна. Считая, что больной скучает, она велела медицинской сестре больше времени проводить с ним. У Вари приближалась экзаменационная сессия. Сидя у постели больного, Варя читала вслух медицинский учебник. Так неожиданно Антон узнал про бациллы гриппа, ему стало известно, какая разница между простой и катаральной ангиной, что такое желтуха, корь, дифтерит. Опасаясь, что ему придется познакомиться с разновидностями раковых заболеваний, Антон на следующее утро оказался совершенно здоровым, и его выписали из изолятора.

В социалистическом соревновании за февраль тридцать четвертая токарная группа вышла на первое место: ни одной двойки по теории, выровнялась она и по производственному обучению. На обточке конических поверхностей Алексей обогнал Якова. За смену он выполнил норму взрослого рабочего.

А в марте все покатилось вниз. Началось это с болезни Антона. На замечание Евгения Владимировича прекратить шатание по мастерской Алексей ответил грубостью:

— Пускай другие меня догонят…

С Антоном было совсем плохо: как его подтянешь, если человек болеет?

А тут, как назло, начали прихварывать Евгений и Анатолий. Частые пропуски товарищей беспокоили Вадима. Тревога законная — по спецтехнологии, черчению проходили новые разделы программы. Ольга Николаевна улучшила питание Антону, Евгению и Анатолию. Ежедневно в двенадцать часов дня они получали дополнительный завтрак: омлет или два яйца всмятку, в обед им давали по стопке витамина. В модельной группе вдруг начал болеть Глоба. Вадим заподозрил неладное. Почему-то хворь нападала на Антона и его ближайших дружков. Попытки вызвать Глобу — наиболее доверчивого — на откровенный разговор закончились неудачно.

Наблюдательнее врача и секретаря был Андрей Матвеевич. Странная вещь! Температура у ребят высокая, а вид — лучше не надо, в глазах озорные огоньки. В изоляторе они усердно играли в домино, шахматы, слушали музыку. Андрей Матвеевич до поры до времени никому ничего не сказал, только чаще стал наведываться в изолятор.

Но не эти странные заболевания учеников столкнули тридцать четвертую токарную на одно из последних мест в соревновании.

Держать Ивана Лосева в общежитии было небезопасно, и Миша Сергунов взял его к себе на квартиру. Ребята к новичку привыкли и сердились, когда Вадим и Оленька предлагали пойти к директору и попросить принять Лосева в училище.

— А если откажет? — сердито спрашивал Антон. — Обождем, подучим, а там директор увидит как Иван работает, ну и зачислит.

Шустрый и приветливый Иван легко прижился в токарной группе. В мастерскую ему нечасто удавалось проникать, но как-то раз Евгения Владимировича вызвали в управление трудовых резервов на целый день. Не успел мастер еще дойти до трамвайной остановки, как за станком Антона уже стоял Иван.