До новой встречи

Тайну токарей неожиданно выдал Добрынин. Привычно прогуливаясь в проходе между партами, он решил проверить пройденный материал. Чтобы ярче показать рост отечественной техники, потребовалось начертить схему загрузки домны в старое время и в наши дни. На какую-то долю секунды Добрынин задумался — кого из учеников отправить к доске, затем решительно подошёл к Лосеву. Ремесленники притихли, переглядываясь, предчувствуя беду. Группа была новая, педагоги обычно вызывали учеников по табелю. Иван, побледнев, стоял у доски, чувствуя, как тревожно бьется сердце. На лицах товарищей он видел ободряющие улыбки, даже Оленька жестом показала «не робей».

Получив от педагога задание, Иван уверенно начертил схему. Деловито изложил полезность механизации, пояснения к схеме дал толковые, педагогу только и оставалось, что одобрительно кивать головой. Антон, считавший себя главным шефом Лосева, вызывающе посматривал на ребят, будто он сам так блестяще ответил.

Отличное знание предмета порадовало преподавателя. Последовал добавочный вопрос о свойствах латуни. И снова серьезный ответ. Добрынин решил засчитать эти ответы ученику за контрольную работу. Но сколько он ни напрягал память, а вспомнить фамилию ученика не мог. Ребята тревожно ожидали развязки. Что делать? Видя затруднение преподавателя, Анатолий подсказал:

— Рогов.

Это была фамилия на днях заболевшею паренька. На занятиях по технологии Рогов отмалчивался, и Добрынин ни разу не вызывал его к доске И вот в журнале против фамилии Рогова появилась «пятерка». До звонка еще оставалось время, вызванные к доске ученики отвечали хорошо, держа равнение на Лосева.

Может быть, пятерка по технологии так незаслуженно и досталась бы лентяю Рогову, но случилось иначе. В большую перемену, войдя в учительскую, Добрынин стал невольным свидетелем, а затем и участником спора.

— Четверть века учительствую, ручаюсь — неспособные ученики выдуманы нами, преподавателями, — раздраженно говорила Анна Андреевна, учительница физики. — Если в группе есть двоечники, выходит, что я или вы не сумели доходчиво, понятно изложить урок. Провели свои два академических часа и ушли, не выяснив, все ли учащиеся усвоили. А на поверочных занятиях — двойки, которые учителю, пожалуй, более неприятны, чем ученику.

Математик Гнедышев пожимал плечами. Он искренне обрадовался приходу технолога, зная, что Добрынин жаловался на трудность давать уроки в группе, где есть хотя бы один неуспевающий. Однако Добрынин занял сторону Анны Андреевны. За примером ему не нужно было далеко ходить: пожалуйста, вот вам Рогов, известный своей леностью.

Гнедышев серьезно разволновался, разбавил кипяченой водой остывший чай, не отпив ни одного глотка, подставил стакан на стол.

— Простите, больше тройки ваш Рогов заслужить не может, пятерка лежит на совести преподавателя технологий, известного своей добротой.

Так незаметно спор в учительской вышел из обычных рамок. Гнедышев не поскупился на острые слова, он-то хорошо помнит ответы Рогова, замусоленные страницы в его тетрадях, подчистки. Анна Андреевна пыталась успокоить разгорячившихся педагогов, но безуспешно. Добрынин вспомнил, как минувшей весной Гнедышев упрекал его на совете за пониженную требовательность.

Во второй половине дня в кабинете технологии занимались слесари. Выписав на доске тему письменного задания «Назначение коленчатых валов», Добрынин сел набрасывать черновик заявления директору, закончив его не просьбой, а требованием немедленно произвести проверку знаний ученика Рогова. Переписав все начисто, он слово «немедленно» подчеркнул красным карандашом. Найдя на столе такое заявление, Николай Федорович забеспокоился. После контузии Добрынин болезненно воспринимал малейшее замечание. Случайный спор, как это уже бывало, мог опять уложить его в постель. Еще до звонка Николай Федорович вошел в кабинет технологии, сел на последнюю парту, наблюдая за ходом урока. Дождавшись перерыва, он взял Добрынина под руку и увел в глубь коридора.

— Дорогой мой, если обижаться на все упреки, мне бы, пожалуй, пришлось писать по дюжине заявлений в день.

Резко вырвав руку, Добрынин вспылил.

— Вопрос поставлен о чести учителя.

Николай Федорович с осени не видел преподавателя технологии в таком угнетенном состоянии. Лицо Добрынина покрылось мелкими красными пятнышками, щека дрожала. Уговоры на него не действовали, и он упрямо настаивал, что не имеет права учительствовать, если не будет снято тяжелое обвинение.

По учебному расписанию последние два урока у токарей отводились на самостоятельное черчение. На партах лежали чертежные доски, рейсшины, угольники, раскрытые готовальни, а на столе набор шестерен. К удивлению ребят, кроме Николая Федоровича вошли в аудиторию технолог и математик. Раскрыв журнал, Добрынин вызвал Рогова к доске. Ученики старались не смотреть на парту, за которой сидел Лосев, бледный, испуганный.

— Рогов, к доске! — повторил Добрынин, не понимая, почему ученик медлит.