До новой встречи

Перед глазами Якова до мельчайших подробностей проходил минувший день. А под утро ему приснился сон. В избе на берегу Ножемы был праздник. Отмечали день рождения Якова. На стене у окна, над выцветшей картинкой из «Нивы» висело новое двуствольное охотничье ружье — подарок отца. Мать вынула из русской печи дымящуюся ватрушку. Одно только Яков не мог понять — как в их маленькой избе поместилась токарная группа. Все сидели за столом, и никто не жаловался на тесноту. Вот братья Ростовы, Вадим, Алексей, Сафар, а рядом с отцом Николай Федорович и Евгений Владимирович. Все дружно смеялись, над Мурашом. Оленька учила Антона танцевать вальс, он неуклюже крутился, наступая ей на туфли…

45

В укромном уголке инструментального ящика Антона лежали резцы из твердого сплава — подрезные и расточные. Можно было начинать пробу, но произошла задержка. Евгений Владимирович не был уверен в прочности фундамента и не разрешал до проверки переключать шпиндель на большое число оборотов.

— Перестраховщик, — злился Антон.

Скоростное точение увлекло его по-настоящему. Он представлял себе, как его отливающая зеркальным блеском шестерня будет на выставке в Москве. Под деталью отполированная дощечка, на ней выгравировано: «Шестерня. Время на обработку — один час сорок пять минут. Проточена скоростным методом за шестнадцать минут. Работу выполнил ученик Ленинградского сто двенадцатого ремесленного училища Антон Мураш».

Выдержки у Антона, однако, хватило ненадолго. Почему не рискнуть? Выкрошится резец — не беда, у него есть еще один в запасе, о котором неизвестно инструментальной кладовой. Хуже было со временем для экспериментов, — Евгений Владимирович уходил последним. Оставалось утро, те полчаса, когда группа завтракала и находилась на линейке.

Вечером Антон подготовил станок, утром тайком пробрался в мастерскую. Зажав в центрах деталь, он включил станок на четыреста оборотов, не обратил внимания на вибрацию. Надо успеть проточить хотя бы одну штуку. Резец коснулся металла и необычно быстро двинулся вперед. Поверхность получалась гладкая, зеркальная. Антон торжествовал: теперь Евгений Владимирович убедится, кто прав. Но что это такое? Стружка почему-то не ломалась, свивалась в кольцо, Антон растерялся. Дымящий свистящий ком нещадно хлестал станину…

В это время токарная группа возвращалась из столовой. Услыхав необычный гул в мастерской, Евгений Владимирович прибавил шаг; распахнув дверь, первое что он увидел — побелевшее лицо Антона. От перенапряжения гудел мотор, резец завяз в металле. Евгений Владимирович выключил привод, показал ученикам выкрошившуюся кромку резца:

— Поспешил, Антон. Благодари счастливый случай, что ослаб ремень, сломался только резец…

Евгений Владимирович увел Антона в конторку:

— На фронте, Антон, за такой поступок тебя бы отдали в трибунал.

— Я из хороших побуждений.

Евгению Владимировичу было жаль ученика. Он понимал — такой беспокойной голове, как у Антона, трудно запастись терпением. Не видит он, что без кропотливой подготовки не одолеть ему скоростное точение. И нельзя высказывать ему свое сочувствие, иначе Антон по-своему это истолкует.

Смелость Антона подкупала токарей. Ребята не строго осуждали его за самовольство.

Только Серафим Громов нарочно громко спросил в столовой у Льва Зайцева:

— Наш-то скоростник теперь успокоился?

За Антона неожиданно вступился Яков:

— Антон непоседа, это факт. Но ведь до многих тонкостей токарного ремесла он дошел своим умом. А ты вот, Серафим, родом из-за Невской заставы, про эту сторону сколько песен сложено, сколько оттуда замечательных людей вышло. А ты, видимо, там как чужой, подкидыш. В твоем характере нет ничего от заставы. Живешь в училище как иждивенец. Скажет мастер, запишешь в тетрадь, задачу посложнее перепишешь у товарищей.

Взыскание на Антона было наложено, но Евгений Владимирович оставил за ним право участвовать в подготовке станка к переводу на скоростное точение. Ошибка и разговор с мастером на многое открыли глаза Антону. Понял, новая технология требует знаний.

Готовил станок главный механик училища, а Евгений Владимирович все лично сам проверял. Как только затвердел новый фундамент, он встал за станок, включил привод, приложил ухо к станине и сделал первую запись в тетрадь: «Вибрация продолжается». Из лаборатории принесли прибор в деревянном ящике. Через узкую прорезь виделись белый циферблат и вздрагивающая стрелка. Прибор оберегал Антон, ближе чем на полметра он не подпускал ребят. Эта предосторожность была излишней. Прибор действовал безотказно в любых условиях, но Евгений Владимирович не разубеждал ребят, пускай приучаются к бережливости.

После проверки коллективно изложили механику претензии: устранить вибрацию, тщательно отбалансировать патрон, отрегулировать приводной шкив. Антон окопал станок, слесари-ремонтники стянули двумя железобетонными поясами-подушками фундамент, заменили в станке изношенные шестерни. Выверяя шпиндель, Евгений Владимирович измерил отжатие из восьми положений.