До особого распоряжения

соседние страны уходят лихие джигиты и никому не известные чужеземцы. Уходят под покровом ночи. О

их делах никому не известно, кроме этого старика, который сидит почти рядом с Махмуд-беком.

Никакие угрозы и пытки не сломят вождя племени. Ничего от него не добьются самые жестокие

служители тюрьмы. И об этом они хорошо знают.

Да и у кого поднимется рука на человека, чье племя хозяйничает в отдаленных районах страны. У

кого? Люди из племени умеют мстить. У всех есть семьи, друзья, родные...

Махмуд-бек пользуется уважением у старика. Придет день, когда вождь многое расскажет Махмуд-

беку. Надо ждать. Надо упорно ждать. Махмуд-беку нужны дороги, по которым уходят в Страну Советов

чужеземцы, нужны проводники из племени жилистого, неприступного старика.

А как объяснить все это Фариде?

Махмуд-бека давно бы выкупили или украли... Но он еще нужен в тюрьме.

- Скоро... - шепчет Махмуд-бек.

Он проводит ладонью по пальцам Фариды. Пальцы заметно дрожат. Потом берет руку Фариды и,

наклонившись, целует.

Стражники многое повидали в своей жизни, но сейчас удивленно переглянулись. Такого чуда никогда

не видывал и этот шумный, пестрый базар.

Из рукописи Махмуд-бека Садыкова

128

На чужбине я встречался и с тысячами обманутых людей, и с так называемой верхушкой эмиграции.

Эти последние были повинны во многом: они предали родину и народ, они уничтожали, сжигали,

убивали...

Уйдя от правосудия, бывшие курбаши, муллы, баи еще строили планы нападения на Страну Советов.

Я знал многих курбаши, которые спали неспокойно, с маузером под подушкой, боялись своих

подчиненных. Курбаши понимали, что никакое «войско» на угрозах и обмане долго не удержишь.

Басмачество - контрреволюционное движение в Средней Азии - проявилось в форме открытого

бандитизма. Басмач (по-тюркски - басмак) - это притеснитель, грабитель, насильник.

Как оно родилось? Кто его поддерживал?

Старый чекист, участник гражданской войны в Средней Азии Сергей Васильевич Калмыков оставил

после себя книгу «Коран и маузер».

Как очевидец, он рассказал о рождении первой банды в Ферганской долине. Начало

контрреволюционному движению положила так называемая Кокандская автономия, просуществовавшая

с 9 декабря 1917 года по 20 февраля 1918 года.

В январе 1918 года крупный бай Хамдам Ходжи Каландар и создал первую банду. Во главе ее он

поставил вора и убийцу Назара.

Это было время, когда в Ферганской долине свирепствовала «крестьянская армия» кулака

Монстрова, когда белогвардейские офицеры и английские разведчики становились советниками

новоявленных «полководцев», снабжали их деньгами, оружием, обмундированием.

Разве можно назвать движение народным, если у истоков его стояли воры и убийцы?

Я знаю, что многих курбаши отдавали правосудию их же «воины».

Связанный долгие годы с крупными деятелями эмиграции, я очень часто чувствовал на себе взгляды

простых людей, полные нескрываемой ненависти. И в меня летели увесистые камни...

ТЮРЕМНЫЕ СТЕНЫ

Доктор, сдвинув наручник, отыскал пульс. Стараясь не смотреть на Махмуд-бека, сосредоточенно

считал удары. Сердце билось ровно. Оно было спокойным. Казалось, человек подчинил эти удары своей

воле.

В присутствии доктора в камере становилось тихо. Все побаивались этого доброго человека, потому

что появление его обычно было связано с несчастьем. Когда, осмотрев неподвижное тело, он

поднимался и странно шевелил пальцами, все знали: еще один покинул этот суетный, грешный мир.

Не глядя ни на кого, доктор выходил из камеры.

Доктора побаивались. И даже при острой боли, недомогании люди молчали, сжав зубы, повернувшись

к каменной стене. Суеверный страх не покидал их и тогда, когда доктор приходил только к Махмуд-беку.

Но с Махмуд-беком пока ничего не случалось.

- Хорошо вы держитесь... - сказал доктор.

Махмуд-бек невольно улыбнулся, пожал плечами: приходится.

Согнутым указательным пальцем доктор постучал по груди. Неизвестно почему, но глуховатый стук

ему тоже понравился.

- Хорошо...

В камере по-прежнему тихо. И доктор не решается начать разговор.

- Что там? - напоминает Махмуд-бек.

Там - другой мир. Огромный, беспокойный.

- М-м... - неопределенно промычал доктор.

Он сам ждет удобного момента, чтобы передать последние новости.

В углу завозился сумасшедший. Что-то пробормотал, хихикнул... Все повернулись к нему.

- По-прежнему? - спросил доктор о сумасшедшем.

- Да...

- Не разрешают перевести... - как бы оправдываясь, говорит доктор. - Тихое помешательство

считается не страшным. Понимаю, что он пугает людей, создает невыносимую обстановку. Это нравится

стражникам. - Доктор положил руку на худое, костлявое плечо, сжал его: - Держитесь...

- Держусь... - в тон ему ответил Махмуд-бек.

- А там много дел... - кивнул в сторону зарешеченного оконца доктор. - Немец отступает. Бежит. .

При каждом сообщении Махмуд-бек остается невозмутимым. Непонятно, радуется он или нет. Доктор

привык к такой реакции.