До первого снега

— Вик обычно звонит утром, пока мы с мамой добираемся до медицинского центра. Его голос вселяет в меня уверенность и заряжает силами на весь день. Если бы не Вик…

— Отлично. Я рада, — перебиваю Мику, повышая голос, но слушать её сейчас не могу.

— Он впервые сказал мне «люблю», представляешь? — Мика продолжает смотреть в окно, а я благодарю Бога, что она не видит моих слёз. — А ещё он обещал, что мы вскоре…

— Прости! — вскакиваю с места. — Я совсем забыла, что Марта просила меня сходить на рынок.

— Можно с тобой? — Мика поворачивается ко мне с сияющей улыбкой на лице. Воздушной, чистой, напрочь срывающей крышу. Девчонка даже не представляет, как мучительно больно мне смотреть на неё в эту секунду. — Я знаю, Рита, что компания из меня так себе. Иду медленно, постоянно вешу на чужом плече, но я так устала сидеть в четырёх стенах: больница, дом, больница, дом…

— Хорошо, — позволяю слезам свободно стекать по лицу — так Мика их не заметит — а после подхожу ближе и беру сестру за руку. Её хрупкая ладошка растворяется в моей, а огромные глаза, спрятанные за толстенными линзами очков, кажутся до жути тоскливыми и потерянно смотрят в никуда. — Пойдём!

Как бы сильно я сейчас не ревновала Микэлу к Вику, как бы не злилась на Сальваторе и не проклинала больную любовь к нему, понимаю, что сестра ни в чём не виновата. Не она забрала у меня Сальваторе — это он выбрал её!

Дорога до рынка кажется вечной. Держась за руки, мы с Микой медленно идём вдоль побережья. Сегодня пасмурно, и океан хмурится, грубыми волнами набегая на берег. Впрочем, он и в ясные дни не балует лазурными водами. Мне вообще этот город кажется безликим и серым, а побережье пустынным и неухоженным. А в голове, как назло, манящими картинками всплывают воспоминания о маленьком домике, затерянном среди гор и лесов, на берегу бирюзового озера с кристально чистой водой. Как бы много я сейчас отдала, чтобы вновь очутиться там.

— Нет, Рита, там прибор такой смешной. Сверху клапан, видимо, для лекарства, — Мика увлечённо трещит о своём лечении, крепко держась за мою руку. Лучше так. На абстрактные темы. Чем снова эта тупая боль. Но видимо, там, наверху, кому-то показалось, что мне всё-таки мало.

— У тебя мобильный пищит, — сквозь шум волн различаю знакомую мелодию.

— Точно, — улыбается Мика и, резко остановившись, начинает копаться в небольшом рюкзачке.

Пока девчонка увлечена поисками, поправляю бандану и, подняв с земли камушек, со всей дури кидаю тот в воду.

— Сообщение! — расстроено топает ножкой Микэла. — Рита, прочитай, пожалуйста!

Девчонка протягивает телефон, не дожидаясь моего согласия, и мне приходится его принять. Слепящая заставка, огромные символы и выпуклые кнопки вместо привычных сенсорных. А ещё яркая надпись по центру экрана украшенная сердечками «Вик».

— Это от Сальваторе, — не узнаю свой голос и едва сдерживаю себя, чтобы не бросить телефон следом за камнем.

— Отлично, — Мика снова хватает меня за руку, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. — Прочитаешь мне?

— Конечно, — а сама кручу головой, прогоняя непрошеные слёзы, которые и так не успели толком испариться с лица. И всё же, запираю на замок свою дурацкую ревность, и нажимаю «Прочитать».

Перед глазами тут же открывается огромное полотно их переписки, пестрящее смайликами, сердечками и прочей милотой.

«Как прошёл твой день, детка?»

Буквы перед глазами пляшут и разбегаются, но мне всё же удаётся их прочесть.

— Зачем он тебе пишет? Вик же знает, что ты не видишь, не сможешь ответить.

— Я часто на процедурах или сплю, — пожимает плечами Мика. — Мама потом мне читает и помогает отправить ответ. Да и здесь есть голосовой помощник. Рита, напиши, что всё нормально, а я вечером перезвоню.

«Всё хорошо. Позвоню вечером.»

Мне стоит неимоверных усилий каждая буква. Но ещё больших — сдержать дикий вой, что отчаянно рвётся наружу, когда телефон звучным переливом оповещает о новом сообщении.

— Что Вик ответил? — закусив губу, девчонка пытается рассмотреть хоть что-то на маленьком экране, но совершенно точно не справляется с задачей. Впрочем, как и я. Слёзы отчаянно капают на экран мобильного, вынуждая буквы танцевать перед глазами. — Рита, Вик что-то написал?

— Сейчас, — почти беззвучно шевелю губами и смахиваю с экрана солёные капли, невольно прокручивая историю сообщений вверх. Вчера. Позавчера. Неделю назад. Вик пишет своей Микэле почти каждый день. И пусть его вопросы ни о чём, напоследок он каждый раз набирает одно и то же:

«Буду ждать! Очень! Люблю тебя, Мика!».

Телефон я всё-таки зашвыриваю в океан. Правда, не Микин. Свой. Какой смысл убиваться и ждать звонка от человека, которому не нужна. А больше мне звонить некому.