До первого снега

— Я всё сказал, Рита! — обрывая разговор, старик грузно идёт к дому. — Не повторяй поступков отца, девочка! Не оставляй после себя руины.

— Анхель, погоди! — не разбирая дороги, спешу следом. — Да стой же! Объясни всё по-человечески.

Но дед молча бредёт своей дорогой, не обращая на меня внимания. Чёртов старик с дурацкими нравоучениями! Конечно, легче всего во всех смертных грехах обвинить меня. Обидно! Я всю неделю старалась стать лучше, прятала свои капризы и даже почти поверила в новую семью. Только всё было зря! Резко разворачиваюсь и бегу прочь: не хочу сейчас видеть деда! Никого не хочу видеть! Пусть и дальше натягивают на лица фальшивые улыбки и изображают счастье. Но без меня!

Шумно топая по грязной жиже, возвращаюсь к мосту и назло Анхелю забегаю на середину. Наверно, я и правда похожа на отца, но здесь и сейчас отлично понимаю его, молодого, готового ночевать под открытым небом в окружении звёзд, лишь бы не возвращаться. Руками цепляюсь за ледяной металлический трос, выступающий в качестве ограждения, и сквозь слёзы смотрю вниз, на волшебное сияние, как вдруг ощущаю вибрацию, волнами разбегающуюся по мосту.

— Если решила прыгать — прыгай! Останавливать не стану! — испуганно оборачиваюсь на голос и замечаю знакомый силуэт парня, решительно приближающийся ко мне. — Только учти: здесь очень мелко. Утонуть — не утонешь, но вымокнешь и продрогнешь на славу!

— Прыгать? Я что похожа на сумасшедшую?

— Судя по недавним возгласам, которые я слышал, даже очень! — откровенно потешается надо мной парень.

— Придурок! — шиплю сквозь зубы.

— Тише, принцесса, — предостерегающе шикает он и, расставив ноги пошире, начинает раскачивать мост. — Хочешь, пойдём ко дну вместе?

— Сальваторе, ты очумел? — хватаюсь за металлический трос двумя руками, но мокрая поверхность деревяшек под ногами слишком склизкая.

— Попроси меня вежливо, и я остановлюсь! — сильнее расшатывая хлипкую конструкцию, мерзавец медленно подходит ближе.

— Хочешь окунуться? Давай! — едва удерживаю равновесие, но лучше слягу с воспалением лёгких, чем буду просить этого индюка о пощаде.

— Уверена, куколка? — вечернюю тишину разрывает его смех, а следом и визг, правда, уже мой.

— Да пошёл ты, Сальваторе! — ноги разъезжаются, а руки до боли цепляются за холодный металл.

— Одно твоё «пожалуйста» и я остановлюсь! Я не шучу, Рита!

Вик подбирается ближе, а мост всё сильнее начинает ходить из стороны в сторону. Перехватываю руками трос и медленно пячусь назад: чем дальше я буду от центра, тем больше шансов не упасть.

— Я тоже, Вик, не шучу! Хочешь искупаться? Без проблем! Мне терять нечего!

— Смелая? — и снова толчок, а меня перекидывает в противоположную сторону, стирая под ноль все мои попытки отойти.

— Трус здесь только один! Ты! Жалкий! Мерзкий! Лживый!

Мысленно готовлюсь к падению в ледяную воду, понимая тщетность отступления. И даже на миг нахожу взглядом глаза Сальваторе, в которых беснуются черти, и нагло смотрю в ответ.

— Ты недостоин и волоска Мики! — выплёвываю подонку в лицо, стирая с его губ идиотскую улыбку.

— Думаешь, я не знаю? — Вик внезапно прекращает раскачивать мост. И пока я по инерции держусь за шаткую опору, подходит почти вплотную: — Я, как и ты, Рита, не боюсь упасть. Я уже давно на самом дне! Но столкнуть туда Мику не дам! Впредь контролируй свой поганый язык, куколка, а то откушу, поняла?

— Кто бы сомневался! — пытаюсь обойти парня, но куда там: его не по годам крепкая фигура перекрывает узкую дорожку моста. — Я только одного не понимаю, если любишь её так сильно, какого чёрта ведёшь себя, как подонок?

— Хочешь знать правду? — недоверчиво вскидывает брови Вик.

— Хочу!

— Она тебе не понравится! — холодной кожи лица касается тёплое дыхание парня. Странно, но всё вокруг, кажется, замолкает, и только неровное биение двух сердец, да лёгкое журчание реки нарушают безмятежный покой. Вся суета испаряется. Как, впрочем, и мой страх.

— Наплевать! — говорю тихо, отпуская из рук трос.

Сальваторе почти не дышит, зато отчаянно пытается уловить что-то в моём взгляде. И снова тишина. Извилины в голове парня усердно работают, а я не верю, что ему хватит смелости мне всё объяснить.

Внезапный порыв промозглого ветра безобразно искажает блестящие блики на поверхности воды, а затем нечаянно качает несуразный мост. Забавно: я удержалась на ногах, пока бушевал торнадо под названием «Сальваторе», но сейчас безнадёжно теряю равновесие и, как в замедленной съёмке, лечу вниз.

Глаза закрыты. В голове лишь одна мысль: «А правда была совсем рядом». Но вместо ледяной воды, ощущаю тёплые объятия и терпкий аромат лаванды.

— Кукла неуклюжая! — ворчит Сальваторе, крепко прижимая к себе, а я с трудом осознаю, что парень спас меня от падения в студёную воду. Хочу сказать спасибо, но неуместная гордость вновь берёт верх.

— Убери от меня свои грязные руки, идиот! Лучше сто раз в ледяную реку упасть, чем в них!

Сальваторе ощутимо напрягается всем телом, а затем как ошпаренный отскакивает от меня: неудивительно, наша неприязнь к друг другу зашкаливает.