До первого снега

— Да вон же! — тычет пальцем в никуда парень, а сам с завистью смотрит в сторону разгорающегося на поле костра. — Короче, сама решай! Меня просили тебя позвать — я позвал. Дальше без меня.

Пацан машет на прощание рукой и тут же убегает, оставляя меня один на один со своими страхами.

— Тео! — кричу в темноту. — Ты там?

— Рита, сюда, сюда! — доносятся в ответ сразу несколько голосов. — Он здесь! Быстрее!

Глаза, немного привыкшие к темноте, начинают различать смутные силуэты вдали. Там, в лесной чаще, что-то и правда произошло, и Тео нужна моя помощь.

Пересилив свой страх, сквозь мощные стволы вековых насаждений пробираюсь на гул голосов. Под ногами трещат ветки, впереди все отчетливее различаю фигуры людей. Сколько их? Человек пять или шесть: в основном парни, хотя вроде есть и девушка. Жаль, не вижу лиц. Жаль, понимаю слишком поздно, что Тео среди них нет.

Как тряпичную куклу, меня отрывают от земли. Мои нелепые попытки вырваться, сбросить с себя чужие руки и убежать натыкаются на череду хлёстких ударов, не сильных, но унизительных, что без разбора обжигают тело. Хочу позвать на помощь, но грубая чужая ладонь зажимает рот и давит, безжалостно впиваясь в тонкую кожу и лишая возможности нормально дышать. Темнота перед глазами сменяется мутными пятнами. Горло раздирает от горечи слез. Тело горит от бесчисленных ударов. Но самое страшное меня ждет впереди.

Глава 20. По ее следам. Вик

— Всё-таки спустился к ней? — отец взволнованно окидывает меня взглядом, выходя с кухни. Запах ароматного жаркого жадно заполняет всё вокруг, но даже он меня сейчас раздражает.

— Всё нормально! — бросаю, не глядя на отца, и бреду к себе.

— Я вижу, — ухмыляется тот и тянется за ключами от авто. — Сейчас отвезу Риту к деду и поговорим!

— Сама дойдёт, не маленькая! — бурчу на ходу. Морено в очередной раз умудрилась вывести меня из себя: только эта дурында могла подумать, что меня разукрасил Толедо. И причину-то какую выдумала — трус!

— Виктор! — окликает отец, словно не понимает, что мне сейчас ни до кого нет дела.

— Что, па? — горланю в ответ. Как бы внутри всё ни кипело, дороже отца на этом свете нет никого. И всё же сдержать злость не могу. — Хочешь поговорить? Давай! Сейчас самое время!

Он смотрит на меня тревожно, чувствует, что мне погано как никогда, но глупое волнение за взбалмошную девчонку берёт верх. Отец подходит к окну и вглядывается в вечернюю темноту.

— Не стоило отпускать её одну, Вик! — голос ровный, но я-то знаю, сколько переживаний сейчас спрятано за этим напускным спокойствием. Впрочем, и мне не всё равно, как Рита доберётся до дома по темноте. Вот только мы с отцом очень похожи: не умеем признавать свои ошибки.

— От Морено одни проблемы! — ворчу под нос, но всё же спускаюсь обратно.

— Расскажешь? — Гаспар смотрит в окно, мыслями разрываясь между мной и Ритой.

Отец не устаёт повторять: девчонка — вылитая мать, что много лет назад приехала в Тревелин на лето и навсегда перевернула жизнь многих в нашем милом городишке. А ещё, что чувство долга порой отравляет жизнь. Теперь всё чаще начинаю понимать смысл его слов.

— Что именно тебя интересует? — встаю рядом. Руки в карманах, взгляд в никуда.

— Смотря чем ты готов поделиться со мной, сын.

Беглый взор в мою сторону. Сколько мы не разговаривали по душам? То отца нет дома, то я на учебе — у каждого своя жизнь, свои проблемы. Порой так легко мимолётные заботы вытесняют главное.

— Я запутался, — говорю честно. Мне больше некому открыться. Я больше никому не могу доверять.

— Вижу, — шумно выдыхает отец. Ему не меньше моего нужен этот разговор. Он, как и я, одинок. Как и я однажды стоял перед выбором, что слушать: разум или сердце. — Поделишься со стариком? Например, чей кулак разукрасил твоё лицо?

— Легче спросить, чей его сегодня не задел, — смеюсь, не обращая внимания на боль, что стягивает кожу при любом напряжении. — Ты же знаешь, что я сегодня проспал.

— Знаю! Но впервые слышу, что за это полагается бить учеников, — отец пытается шутить, хотя вижу: ему не до смеха. Лицезреть меня таким ему нестерпимо больно. И боль эта в разы сильнее моей.

— Они снова её травили!

— Риту?

— Да, но на этот раз из-за меня, — воспоминания шквальным ветром сносят крышу. Озлобленные твари! Жалкие трусы! Легче лёгкого тыкать пальцем в беззащитную девчонку. Что ж пусть теперь, как и я, зализывают раны.

— Мне казалось, внучка Анхеля встречается с Дани, разве нет? Ему за неё и драться! — отец чертовски прав. Только Толедо взял отпуск, на время самоустранился, позабыв, какой жестокой может быть озлобленная Сильвия.

— Он запутался не меньше моего, — сухо бросаю, не желая обсуждать Дани с отцом. Сейчас между нами всё сложно, но я всё равно считаю его другом.

— Ты и его образумил? Кулаками? — хмыкает старик. Порой он видит гораздо больше, чем я говорю.

— Словами, — огрызаюсь в ответ, полагая, что пара ударов не в счёт.

Впрочем, Толедо и не сопротивлялся, зато вспомнил, что в ответе за Морено, как и я за Мику.

— Рита нравится тебе, верно? — оглушает догадкой отец.