До первого снега

— Ни черта подобного! — взрываюсь и резко отхожу от окна.

— Согласен, — отец идёт следом. — Всё гораздо глубже, сын.

Вызывающе торможу и оборачиваюсь. Хочу рассмеяться над словами старика, но натыкаюсь на его понимающий взгляд. Он не осуждает, не пытается высмеять или отговорить.

— Она вот тут сидит, да? — отец тычет указательным пальцем в область сердца, а я до хруста сжимаю зубы. — Острой занозой, верно?

Не то слово! Ядом, расползающимся по венам. Мучительной истомой, не дающей по ночам спать. Я вижу её повсюду, слышу её голос, ощущаю аромат и медленно подыхаю от невозможности что-либо изменить. Нам нельзя! Мне нельзя! Сегодня убедился в этом лишний раз!

Молча разворачиваюсь и иду во двор. Сейчас задыхаюсь от самого себя.

— Вик, от себя не убежишь, как не старайся! — кидает вдогонку отец.

— У меня нет выбора! — бормочу возле входной двери.

— Выбор есть всегда, сын!

— А у меня нет! — срываюсь на крик. Эти ложные надежды, что сейчас отец пытается поселить в душе, бьют сильнее любого кулака.

— Боишься обидеть Мику? — отец упорно идёт следом.

— Я дал слово, понимаешь? — Марс мокрым носом тычется в мои ладони. Ну хоть он сейчас на моей стороне!

— Какое? — отцу хватает наглости смеяться мне в лицо. Хотя его улыбка сейчас скорее напоминает болезненную гримасу. — Притворяться влюблённым? Обманывать её? Себя? Ты уверен, что Мика просила об этом?

— Я обещал, быть с Микэлой до конца! — ничто не изменит моего решения. Ничто!

— Похвально, но глупо! — в глазах отца долбанная жалость.

— Я весь в тебя! — усмехаюсь в ответ. — Такой же дурак!

— И правда, дурак! — шепчет он и тут же прижимает меня к себе. В носу щиплет и, увы, не от ссадин на коже.

— Пойду, проверю, дошла эта чокнутая до дома или нет, — вырываюсь из отцовских объятий. Иначе раскисну. Иначе он будет уверен, что прав. — За одним Марса выгуляю.

Отец кивает, как всегда, понимая меня без слов.

Дорогу до реки нахожу с закрытыми глазами: с раннего детства по ней добираюсь до города. В отличие от отца, который предпочитает авто и не хилый объезд.

Ясное звёздное небо и огромный лунный блин вместо фонаря освещают путь достаточно ярко. Марс суетливо бежит рядом, словно вынюхивая следы Морено. Глупый пес, как и я, давно зависим от несносной девчонки. Только в отличие от меня, ему не приходится скрывать своих чувств.

В окнах дома Анхеля горит тусклый свет. Знаю наизусть расположение комнат. В спальне Мики темно. Впрочем, как и на кухне, и в комнате её родителей. Зато слабо мерцает ночник в окнах Морено. Значит, дома, значит, добралась. Я могу с чистой совестью вернуться, но неведомая сила манит подойти ближе. Уговариваю себя, что только удостоверюсь на все сто, что с Ритой всё нормально, и сразу назад. Но прикоснувшись носом к прохладной поверхности стекла, зависаю. Сквозь легкие занавески различаю силуэт девчонки. Тонкий, хрупкий, нереальный. Сильнее прилипаю к стеклу, отыскав щёлочку между штор, и жадно впитываю каждое мгновение, мысленно моля Всевышнего, чтобы никто не заметил моего присутствия здесь. Рита сидит на краю кровати и бережно расчёсывает щёткой волосы. Задумчивая, нежная, беззащитная. Смотрю на девичью ладонь, что уверенно сжимает расчёску, и невольно вспоминаю, как Морено тянулась ко мне считаные минуты назад. Отважная, бесстрашная, рисковая. Так и хочется на мгновение забыться, шандарахнуть по окнам, залезть внутрь, чтобы быть рядом с ней: спорить, ругаться — неважно, главное, вместе. Главное, глаза в глаза! Морено, словно чувствуя чужое присутствие, внезапно поворачивается к окну. В ночной темноте она не может меня видеть, зато я тут же замечаю в её глазах слезы. Что бы там отец ни говорил, он ошибается: у меня нет иного выбора. Чужие сплетни и всеобщее осуждение — слишком суровые противники. А ещё и слово, сгоряча данное Мике.

Резко отступаю от окна и не оборачиваясь иду домой. Я сделал все правильно: с Толедо Морено будет в безопасности, с ним ей не придется больше плакать. А я обязан думать о Мике. Иначе нельзя!

— Виктор! — голос отца эхом разносится по дому, отвлекая меня от бесцельных скитаний по социальным сетям в поисках свежих фото с праздника. Сегодня выпускной — день которого мы с Микой и Дани так ждали, и который проходит стороной мимо каждого. Я единственный, кто из нас троих не бросил учебу, но умудрился завалить, а точнее, пропустить выпускные тесты. Уверен, Мика будет долго и упорно ворчать по этому поводу: девчонка мечтала, чтобы я получил высшее образование. Правда, я этим никогда не грезил. Работать с отцом, следить за сохранностью национального парка и оберегать его — вот моя цель, а для нее обычной школы — выше крыши!

— Да, пап, — перепрыгиваю через ступеньку, спускаясь к отцу. — Ты сегодня раньше обычного.

— Устал, — соглашается тот, присаживаясь в кресло. — Два маршрута за день — мой новый рекорд.

— Мог бы меня позвать, — недовольно фыркаю и сажусь напротив. — Также дурака валяю целый день.