До самой сути

— Психом я никогда не был, но что верно, то верно, в одного парня стрелял. Меня посчитали пьяным. Может быть, так оно и было, только это не важно. Я и трезвый сделал бы то же самое. До сих пор жалею, что не прикончил этого типа.

— Полисмена?

— Да. Мы с ним давно были знакомы. И он давно искал случая прицепиться ко мне. Впрочем, это долгая история. И знать ее тебе не надо.

С новой сигаретой в зубах он встал перед братом.

— Вот что, Пэт. Ты слышал, что я сказал мальчику?

Между ними и мной ровно девятнадцать миль. Я заметил цифру на придорожном столбе, когда мы вылезли из машины. Каких-нибудь полчаса езды… Я хочу верить твоим россказням о реке.

— Ты же ее видел.

— Ладно. Я готов тебе поверить. Я сказал своим кое-что еще, и это ты тоже слышал. Никакая сила в мире не помешает мне добраться до них. И никто не помешает, ясно? Я сделаю все, что потребуется, — слушай и запомни, — все, что потребуется, чтобы сдержать свое обещание. И какая бы преграда ни возникла передо мной, я… — Он закончил фразу резким взмахом руки. — Вот это я и хотел сказать тебе наедине.

— Но…

— Я не требую от тебя ни разговоров, ни обещаний.

Думаю, что знаю тебя достаточно, а Эмили знает еще лучше.

— Что она тебе сказала?

— Не твое дело.

Доналд говорил, расхаживая по комнате, время от времени пропуская глоточек и попыхивая сигаретой.

— У тебя есть интересы на той стороне?

— Ты хочешь сказать…

— Вот видишь, ты опять финтишь. Я спрашиваю: да или нет?

— Все зависит от того, что ты называешь интересами.

— Ну, деньги, если тебе угодно. Или возможность выплатить их определенному лицу.

От его беспощадно накаленного взгляда нельзя было спрятаться.

— Это непросто, но…

— Отлично. Так ты и сделаешь. Сейчас я объясню тебе ситуацию. Эмили небогата. Она истратила значительную долю своих сбережений на мой побег. Остальное отдала Милдред, но это гроши.

— Милдред без денег?

— Хуже. За комнату не плачено. Два дня она работала подавальщицей в кафе.

— В мексиканском кафе?

— Да. Больше не выдержала, и я понимаю почему.

Помолчи! И не воображай, что я пытаюсь тебя разжалобить. Ты не знаешь Фрэнка. Ему пятнадцать. Он тоже пытался подработать. Насколько я понял, по ту сторону это почти нереально. Мексиканцы бедны. Чтобы прожить, жители Ногалеса должны искать себе место в американской части города.

— Верно. Даже на наших ранчо служат почти сплошь мексиканцы.

— Остановка за одним: чтобы утром и вечером пересекать границу, надо иметь постоянный пропуск, а Милдред не может его выправить — ей пришлось бы назвать свою настоящую фамилию. Полиция сразу насторожилась бы, так что, пока я не перебрался…

— Ясно.

Такое обсуждение технических в известном смысле вопросов — уже разрядка.

— Фрэнк попробовал стать чистильщиком сапог, но его побили конкуренты — туземные мальчишки. Деньги нужны моей семье самое позднее завтра утром, иначе хозяйка выбросит их на улицу. О чем ты задумался?

— Об этом.

— Это так сложно?

— Ты способен соображать?

— Я совершенно спокоен.

— Тогда брось пить и послушай минутку. Ты появился, когда я меньше всего на свете ждал тебя, и ты потребовал, чтобы я переправил тебя через границу. Ты не спросил, подвергаюсь я риску или нет.

Не подумал даже, что одно твое присутствие может стать для меня форменной катастрофой. Нора того и гляди догадается.

— Понял.

— Ничего ты не понял: если бы понимал, не стал бы напускать на себя угрожающий вид. Что касается границы, я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе перебраться.

— Я переберусь.

— Тем лучше. Денег я тебе тоже дам — и достаточно, чтобы ты продержался, пока не устроишься.

— Благодарю.

Доналд вложил в слово целый заряд иронии.

— Ты требуешь их у меня для своей жены сейчас же, еще до утра. Отвечаю тебе: попробую, но это сложнее, чем ты полагаешь. У Норы есть интересы в Мексике — она совладелица одного ранчо в Соноре, если хочешь знать. Но только совладелица. В дела она не вмешивается. Я не могу позвонить управляющему и поручить ему отвезти деньги по такому-то адресу; он живет в горах, в пятидесяти милях от Ногалеса. Это тебе понятно?

У меня лично есть по ту сторону деньги в банке. Но пока вода не спала, я не могу послать чек. К тому же предпочитаю не оставлять следов.

— Это означает?..

— …одно: вопрос надо рассмотреть со всем хладнокровием. Мне жаль Милдред и детей.

— Еще раз благодарю.

— Убежден, что еще сегодня вечером придумаю, как им помочь.

— Убежден?

— Разумеется, дорогой мой Доналд.

Может быть, именно потому, что Пи-Эм уже был напуган, что страх сидел в нем до сих пор, он и взял неожиданно этот развязный, снисходительный тон.

— Разумеется, я попытаюсь. И поверь: я не сделал бы больше даже для собственной жены, окажись она в таком положении.

— Ты имеешь в виду Нору или Пегги?

Несмотря на все свое бешенство, Пи-Эм ответил:

— Нору.

— Разреши в этой связи задать тебе один вопрос.

Даже несколько. Мы ведь все равно разговариваем о Норе, правда?

Доналд откровенно издевался над ним, откровенно искал ссоры. Пи-Эм охотно помешал бы ему пить, но было уже поздно: Доналд не спускал свирепого взгляда с бутылки, которую поставил рядом с собой.