До тебя…

Сергей Викторович намёк понял, его взгляд потяжелел.

– Как знаете… Только быстрота возвращение памяти зависит и от душевного настроя пациента.

Началось. Михаилу сразу вспомнилась Дина, которая постоянно ему твердила нечто подобное.

– Я учту.

Как же, испугана и растеряна. Ну, конечно.

Михаил не верил Насте. Не мог.

Даже легкий испуг в её глазах при сообщении, что он её забирает, не убедил его.

Единственное, что не вписывалось в его восприятие жены так это её руки на животе. Она постоянно их там держала. Когда он заходил в палату и видел её на кровати – руки на животе. В следующую встречу в клинике он застал Настю у окна. Она стояла, смотрела вдаль и руками гладила живот, при этом её уголки губ были приподняты, точно она перед самым его приходом что-то говорила малышу.

За всю беременность Михаил лишь несколько раз замечал, чтобы Настя гладила живот. О, нет, она это делала лично для него. Когда стопроцентно знала, что он за ней наблюдает.

Теперь он это понимал. Настя превосходная актриса, не стоит забывать.

И её материнский жест ничего не меняет.

Михаил сознательно загонял себя в жесткие рамки, не позволяя расслабиться. Если бы врачи не подтвердили, что у Насти амнезия, он усомнился бы в её наличии. Его лживая женушка и на такое способна. Быстро сопоставит факты. Как же, она – пострадавшая, её надо пожалеть, приласкать. А там, глядишь, и он, тюлень, снова будет с ней. Она же останется при его деньгах и при статусе его жены, который ей очень нравился.

Поэтому никаких поблажек, пусть даже не надеется. С ним дважды один и тот же фокус не прокатит. Да и вообще – цирк Зареченский уважал, но не жаловал.

– Может, стоит помягче… Хотя бы первое время?

Игнат вывел его из задумчивости.

– Ты случайно с врачом не дружишь? Тот советовал то же.

– Я серьезно, Миха. Не перегни палку.

Михаил отмахнулся. В советах он не нуждался.

Настя уже ждала его, что тоже было неожиданным. А как же заставить его понервничать? Как же дать ему понять, что она не может обойтись без его помощи? И, например, непременно ей следует помочь застегнуть бандаж.

Коротко постучав и не дожидаясь ответа, Михаил вошел в палату. Он уже поговорил с врачом, получил необходимые рекомендации.

Настя, одетая в нежно-голубое платье, которое он у неё не помнил, и в легкую кофту, сидела на кровати. Услышав звук, она обернулась. Увидев, что зашел он, сразу же подобралась и сжала губки.

Интересно становится…

Новая игра.

– Привет. Готова?

– Ты издеваешься, да?

Он остановился и скрестил руки на груди.

– В том, что приехал тебя забрать?

– Нет. Вот в этом.

Прямо на кровати лежали туфли. Настины туфли. Обычные. Серые закрытые.

Он накануне распорядился привезти ей в больницу вещи. Кто их собирал ей, его мало заботило. Кто доставлял – тоже.

И сейчас он не понимал причину её негодования.

– И что не так в туфлях?

Настя медленно поднялась, оттолкнувшись рукой от матраса. Только сейчас он заметил, что она босиком и, встав, забавно поджала пальчики.

Хорошие пальчики… красивые… которые он любил ласкать…

Дрянь.

– Скажи, Михаил… – она начала говорить, но по тому, как её щеки пошли пятнами, он понял, что она с трудом сдерживает эмоции, скорее всего, возмущение. Он уже не первый раз подмечал, что жена не договаривает. Начинает и замолкает, точно не решаясь устроить скандал в больнице.

И опять нехорошее предчувствие царапнуло нутро. Если Настя ничего не помнит, почему она не пытается с ним поговорить? Узнать о их браке, об их отношениях?

– Что, милая? – он не мог удержаться от иронии.

Вся ситуация в целом всё больше напрягала его.

Чертовы террористы!

Настя, снова поджав пальчики, протяжно выдохнула. Если бы Михаил не успел выучить повадки жены, то решил бы, что она пытается себя контролировать. Похвальное желание, но в её случае не котирующееся.

– Ничего, – буркнула она и внезапно направилась к стене.

Михаил с интересом наблюдал. Что она надумала?

Его брови медленно поползли кверху, когда он увидел, что Настя обувает на ноги больничные белые тапочки.

Серьезно?

– Что за концерт? Ты в тапках собираешься ехать домой? – раздражение вспыхнуло с новой силой.

Настя обернулась к нему, и он, опять же не без удивления, заметил, как она сжимает руки в маленькие кулачки.

– Да, милый, – отзеркалила она его обращение. – В тапочках. У меня же в гардеробе не нашлось приличной обуви, только порнография на семисантиметровых каблуках. Интересно, если я сверну ногу и буду лежать с растяжкой… какой у тебя в этом будет интерес?

Она, вздернув кверху подбородок, отчего ему напомнила нахохлившегося воробья, намеревалась пройти мимо него к двери. Но не тут-то было. Михаил схватил её за руку чуть вышел локтя и всверлил взгляд в заметно побледневшее лицо.