До тебя…

Зареченский хлопнул дверью, нервно нажал на сигнализацию и размашисто направился к парку. Вечерело, и было безлюдно. Ларек, в котором продавались журналы и мороженое, уже закрывался. Продавец подождала, пока Михаил приблизится к нему – а вдруг запоздалый посетитель решит, что ему что-то нужно. И лишь когда он прошёл мимо, задвинула жалюзи.

Михаил просканировал территорию. Внутри него продолжали клокотать шумные, не присущие ему эмоции, сводящиеся и вовсе к абсурду. К жажде кому-то почистить лицо. Откуда такое взялось? Из-за вчерашней демонстрации Насти? Или из-за её чертова «красиво», не дающего ему покоя весь день.

Первым он увидел Игната. Тот сидел на скамье, закинув руки за голову и сцепив их на затылке. Поза вальяжная, ноги вытянуты. Стороннему наблюдателю могло показаться, что мужчина полностью расслаблен. За что первый часто и расплачивался. Даров всегда был готов, всегда собран. Всегда опасен.

А где Настя?

Он уже подходил к скамье, Игнат, услышав приближающие шаги, слегка повернул голову и кивнул вперед, предупреждая вопрос Михаила.

Но тот уже и сам увидел Настю.

Она сидела на земле, предварительно постелив одолженный у Игната спортивный пиджак. Рядом стоял небольшой пакет непонятно с чем. Ноги Настя вытянула, и Михаил не мог не обратить внимание, что она разулась. И мокасины его жене тоже оказались неугодны?

По пруду плавали два лебедя. Несомненно – пара. Ими Настя и любовалась.

– Долго сидит?

– С час где-то, – ответил Игнат, и уголок его рта дернулся. – Слушай… забавная она у тебя стала.

– Что снова учудила?

– Заняла у меня тысячу, так как налички у неё не было. Скупила все виды мороженого, что были в ларьке. И долго пробовала, выясняя, какое ей больше нравится. Меня старательно угощала.

– Ну, и каков результат?

– Фисташковое.

Михаил засунул указательные пальцы в задние карманы штанов и снова посмотрел на Настю, которая заметила его появление и сдержанно кивнула. Так же сдержанно улыбнулась и снова перевела взгляд на пруд, не осознавая, какой пожар разжигает в груди мужа. Он знал Дарова целую вечность, тот зачастую ему и девочек привозил, бывало и такое, вкусы у них разительно отличались. Да и сама Настя была не дура, по крайней мере, в прошлом.

Тогда откуда, мать вашу, взялась черная дыра в груди? Откуда появилась ядовитая змея удушающей ревности, что заползла в горло и медленно, со смаком начала скручивать кольца, чтобы свалить Михаила, поставить того на колени? Отчего он взбесился от факта, что на прогулку Настя отправилась с им же приставленным безопасником, а не с ним? Не предложила ему? Или… хотела утром, но он дал понять, что слишком занят?

– Почему не едете домой?

– Предлагал. Не хочет.

Ещё пару игл вошли в незакрепленную броню его самолюбия. Михаил, приглушенно выругался, направился к Насте.

– Привет.

– Привет.

Она даже на него не посмотрела, маленькая бестия.

– Ты почему разулась?

– Босиком я тоже не люблю ходить, да?

– Раньше не замечал.

– Мороженое будешь? Правда, оно уже почти растаяло, но куда его деть я не придумала.

– Снова экспериментируешь?

Настя пожала плечами и охватила их руками. В груди Михаила ёкнуло. Сейчас, как никогда за эти дни, она казалась более ранимой и одинокой. Он это видел. Он это понимал. Она не задавала каких-то вопросов про себя, про них. Она просто смотрела на воду и лебедей. Босая, сидящая на пиджаке чужого мужчины и закрывающаяся от мужа.

– Погуляла? Может, пора домой? – немного грубовато бросил он, продолжая испытывать раздражение на ситуацию в целом.

Что ему не нравится? Настя больше не пытается ему вешаться на шею с признаниями в вечной любви, не грубит, как в больнице. Даже вроде и вопросы не спешит задавать. В чем дело? Что его не устраивает?

Неужели её одинокий вид?

Бред.

С этой лицемерной девочкой он намеревается разводиться, какая, к черту, жалость?

– Не хочу, – её очередное признание снова удивило его, добавляя раздражения в общий эмоциональный фон.

– Позволь напомнить – ты беременна! И сидеть на земле – не самое полезное занятие, – сквозь сжатые губы выпалил Михаил, кое-как справившись с желанием схватить Настю за плечи и встряхнуть её.

Настя снова вздохнула.