До тебя

Чего тут только уже не было. Фейспалм… Белобрысая ботаничка Любочка, которая втайне мечтает стать генетиком, а на юрфак пошла исключительно по воле строгого отца, целовалась с двоечником Михайловым! Под громкое улюлюканье со всех сторон.

Зотов, бутылка которого указала на любителя тусовок и извечного прогульщика Костю, которого мы в универе видим раз в месяц в лучшем случае, заставил того снять футболку, выйти на балкон и проорать: «Я люблю Вас, Светлана Михайловна!» Костик, склонный к авантюрам, крайне артистично воплотил в жизнь это желание. И даже не хотел уходить с балкона, когда угрюмый Литвинов, чуть ли не силой, заталкивал его обратно в комнату.

Иринка загадала мне спеть с ней на пару «Фиолетовая пудра, здесь ты и я» известной в 90-е группы «Пропаганда», хотя прекрасно знает, что петь публично я ненавижу. Так как стесняюсь своего дефекта — немного картавлю на «р». Кому-то это кажется милым, а меня донельзя смущает. Короче, полная вакханалия! Спев эту чёртову «Пудру» и покраснев, буквально в цвет флага Советского Союза, изображенного на футболке у Костика, я наконец кручу бутылку, выдумывая на ходу мучительную участь для следующего. А что, не всё же мне одной позориться?

Бутылка, прокрутившись несколько раз, останавливается и замирает. Поднимаю глаза и вздрагиваю. Горлышко указывает на Литвинова. Господи, за что? За что ты меня наказываешь? Кто угодно, только не он, пожалуйста! Зотов, этот «нехороший человек», начинает ржать и хлопать в ладоши.

— Е-е-е! Пошла жара! С днём рожденья! С днём рожденья! — так не к месту вспомнив, каков вообще повод для сегодняшней сходки, скандирует Тимофей. Убью его, честное слово.

Мне, тем временем, не смешно от слова совсем. Делать это при всех, тем более с Литвиновым, у меня нет никакого желания! Мой опыт поцелуев крайне скуден, так уж сложилось. Первый раз был с Димкой Никитиным из параллельного класса ещё в школе. Стоял ноябрь. Мы прогуливались по району, утопая ногами в месиве из первого снега пополам с жухлой листвой, и это типа было даже свидание. Только вот Димка мне не нравился, и я пошла с ним собственно только потому, что «все ходят» и вроде как и мне «пора». На прощанье он неуклюже клюнул меня в губы, но при первой же попытке всунуть мне в рот язык, я отстранилась. Скомканно выдавив из себя: «Ну пока, ещё увидимся!», — убежала по направлению к дому. Не так, конечно, я представляла свой первый поцелуй, совсем нет так… Больше мы с Димкой Никитиным не увиделись, естественно.

Далее был «попытка номер два» — Ванечка, с которым мы познакомились в парке. Он был с другом, я — с подругой. Ванечка был стрижен почти наголо и носил классический «адидас» с кипельно белыми лампасами. На втором свидании в том же парке, когда мы уже встретились один на один, он меня поцеловал. И… второй раз был не лучше первого, хотя я, зажмурившись, даже разрешила ему несколько секунд орудовать языком у себя во рту. Ванечка, соответственно, сгинул в лету, следом за злополучным Никитиным.

Ну и третий мой раз — это Литвинов, собственно! Поцелуй у дверей мужского туалета в состоянии аффекта. М-да… Мечта любой женщины, ё-моё!

Литвинов, смотрит на меня, не мигая. У меня чёткое чувство, что он владеет, как минимум гипнозом, так как иначе я никак не могу объяснить, почему вновь зависаю в бездонных круговоротах его прозрачных голубых глаз.

Где-то на заднем фоне гогочет неугомонный Зотов, кто-то истерически хихикает. Ксюша, скорее всего. Костик под шумок открывает очередную бутылку пива, и следом звучит характерный хлопок.

Литвинов привстаёт, и буквально на коленях, так как мы все ещё сидим на полу, двигается ко мне. Едва уловимо шепчет:

— Давай сделаем это, Алёхина. Не будем привлекать лишнего внимания.

Я так же, слегка заметно, киваю ему. Его лицо приближается. Сижу я практически в углу комнаты, у окна. Позади и сбоку пышным облаком вьётся тюль, закрывая обзор для окружающих. С другой стороны — широкие плечи Литвинова ограждают меня от любопытных глаз. Таким образом, создаётся совершенно ложное впечатление, что мы здесь только вдвоём — я и Лёша.