До тебя

— Эээ… Аффект — это состояние сильного душевного волнения, вызванное противоправными или аморальными действиями со стороны потерпевшего, либо длительной психотравмирующей ситуацией, — мучительно вспоминаю зазубренные наизусть строчки. — Понятие аффекта дано в самом Уголовном Кодексе, статья… статья сто… — в голове пусто. Какая к чёрту статья у этого аффекта⁉ Я совершенно теряюсь, и вдруг чувствую прикосновение к своей ноге. Справа чувствую. Какого хрена, Литвинов? Непроизвольно кошу взглядом и, о боги! Вижу, как он выводит на полях своей тетради цифру «107». — Статья 107 УК РФ! — уже более уверенно заканчиваю я свою речь.

— Неплохо, Алёхина, — комментирует Синицын. — А не будете ли Вы так добры пояснить нам, в какой ещё статье УК упоминается состояния аффекта?

Опять смотрю вниз и вправо. Вижу, как Литвинов рисует «113».

— Статья 113! — говорю бойко.

— Отлично, Алёна, присаживайся. Ну что, поехали дальше по списку…

Я выдыхаю вставший комом в груди воздух и опускаюсь на место. Что это было, Литвинов?

Дальнейший урок проходит спокойно. Меня больше не спрашивают. Иринка практически дремлет на плече у Зотова. И мне, честно говоря, хочется сделать то же самое, но ближайшее ко мне плечо принадлежит не абы кому, а ненавистному Литвинову.

После урока догоняю его в коридоре.

— Что это было, Литвинов? Что за аттракцион невиданной щедрости? — не удержавшись, язвлю.

Он идёт вперёд, как будто спешит куда-то. На меня не смотрит.

— Эй, Литвинов! Я с тобой вообще-то говорю. Лёша! — сама не понимаю, как называю его по имени.

Он резко останавливается и поворачивается ко мне. В этой части коридора, которая представляет собой закуток перед дверью мужского туалета, мы одни. Смотрит на меня, как тогда в аудитории, когда предлагал мне жвачку. Я немного теряюсь, так как он подходит очень близко, практически вплотную, оттесняя меня к стене. Задираю голову и тоже смотрю. Какой высокий всё-таки… Он по-прежнему молчит. Это начинает меня пугать. Цепляет взглядом сначала мои глаза, потом губы, затем смотрит в сторону, затем — снова на губы. И вдруг, резко качнувшись к моему лицу, целует!

Застываю статуей. Это совершенно невинный поцелуй, просто касание губ. Но от того, что это неожиданно, а также в результате действия выпитого не так давно алкоголя, он прошивает меня насквозь, будто статическим электричеством. Я даже глаза не закрываю. Офигевшая, смотрю на Литвинова, а тот — на меня. Замирает. Лёгкое шевеление губами. Смотрю. Он медленно отрывается от моих губ и произносит что-то очень странное:

— Это было состояние аффекта, Алёхина.

После чего отворачивается, как ни в чем не бывало, и скрывается в мужском туалете.

Дверь, открывающаяся с обеих сторон, покачиваясь, замирает. Я медленно подношу руку ко рту и трогаю губы. Они как будто горят… Стою так около минуты, после чего резко срываюсь с места и бегу на улицу.

Тот же вопрос. Что это было Литвинов, чёрт побери?

Глава 4. Поляна

Сегодня вся группа собралась на квартире у Литвинова. Он, чуть ли не единственный со всего курса, живёт отдельно от родителей. Вместе с сестрой они снимают квартиру в одном из промышленных районов города. Под промышленным я имею в виду крайне унылый пейзаж: заводские трубы частоколом на горизонте, беспрестанно валящий из них клубами дым и прочие прелести. Добираться отсюда до университета порядка часа. Как говорится, дёшево и сердито.

Иринка шепнула мне, что Литвинов — не местный. Он родился и вырос в крупном селе в соседней области — районном центре. Отец его занимает там какой-то высокий пост: то ли глава села, то ли председатель суда — я точно не помню. Сестра Оля младше Литвинова на пару лет, она учится в медицинском колледже. На следующий год собирается тоже поступать в универ. Оля с Лёшей удивительно похожи: мужская и женская версия одного и того же человека.

Мы отмечаем начало нового учебного года, а по случайному (или нет?) совпадению, ещё и день рождения самого Литвинова, который появился на свет в конце октября. Он на год старше меня, ведь пошел в первый класс в восемь лет в своё время. Я же, напротив, младше всех тут, так как родилась в декабре, и в школу меня отдали в шестилетнем возрасте. Я росла умненькой, не по годам развитой девочкой. Много читала, декламировала вслух длинные стихотворения. Взрослые просто умилялись. Таким образом, между мной и Литвиновым больше года разницы, хотя мы и учимся на одном курсе. Он здесь самый «старый», а я — самая мелкая.