До тебя

Только глухой и слепой не знает бессменного ректора нашего университета — Волгина Германа Анатольевича, доктора каких-то там наук и просто уважаемого всем городом человека. Уважаемого хотя бы за то, что после развала Союза поднял с колен местный политехнический институт и сделал его одним из самых престижных ВУЗов страны. Архитектура главного здания спроектирована по образу и подобию МГУ. Университет гордо возвышается над близлежащим сосновым лесом всеми своими четырнадцатью этажами. Один взгляд на него заставляет трепетать моё сердечко. А человек, который управляет всем этим достоянием, стоит сейчас перед нами, вот так — запросто!

— Простите, как Вас по имени-отчеству? — обращается ректор к офигевшей учительнице. Она по-моему от шока не только латынь забыла, но и русский.

— Качар Инна Юрьевна, преподаватель кафедры языкознания и переводоведения… — наконец отмирает учитель.

— Будем знакомы, — приветливо улыбается Волгин. — Дело в том, Инна Юрьевна, что в опоздании этого молодого человека виноват непосредственно я, поэтому вынужден вмешаться и пояснить некоторые обстоятельства. Молодой человек… Алексей оказал моей семье и лично мне неоценимую услугу. Моя мама, она уже в преклонном возрасте, — печально вздыхает. — Сегодня утром, как обычно, она прогуливалась в парке, и внезапно просто… забыла, куда она идёт и зачем. Прогрессирующий альцгеймер, понимаете… Алексей в этот момент оказался рядом, и не прошёл мимо, — похлопывает смущённого Литвинова по плечу. — Он позвонил по номеру телефона на бирке маминого браслета и успешно вернул её домой. Я, конечно, не мог отпустить его просто так. Редко встретишь таких неравнодушных людей, тем более — молодых. Поэтому прошу понять, простить и пустить парня на урок.

Инна Юрьевна понимающе кивает.

— Да, конечно, Герман Анатольевич. Проходите, Алексей, занимайте любое свободное место.

Парень проходит вдоль третьего и второго рядов парт, при этом мне кажется… кажется же? Что смотрит он ровно на меня. Садится прямо позади.

И всю оставшуюся пару меня не покидает чувство, что мою шею трогают, будто лёгким пёрышком, а завитки собранных на затылке волос шевелятся под дуновением чужого дыхания.

Глава 3. Состояние аффекта

Октябрь следующего года, 2 курс

Сидим на лавочке в парке рядом с университетом. Я, Иринка, Литвинов и Зотов.

Вообще-то мы не просто так сидим, а злостно прогуливаем.

Денёк сегодня выдался просто чудесный, по-осеннему пригожий. Октябрьское солнце ласкает теплом наши разнеженные тушки. Буйство красок вокруг! Лиственные пестрят жёлтым, красным, оранжевым, а кое-где ещё и зелёным цветом. Просто нереальная красота!

Зотов взобрался на скамейку прямо с ногами, и восседает на её спинке, словно на троне, возвышаясь над всеми, буквально как царь над своими подданными.

Иринка в короткой юбке расположилась с краю. Закинув ногу на ногу, щёлкает семечки, заправски сплёвывая шелуху в газетный кулёк.

Литвинов чуть поодаль курит, задирая голову и выдыхая дым куда-то к верхушкам вековых сосен.

А я… я собираюсь прямо сейчас выпить домашнего вина. Бутылку принёс Зотов, якобы у своей бабушки стащил. Упакованная в бумажный крафтовый пакет, она не привлекает внимания окружающих, хотя на мой параноидальный взгляд это смотрится так, будто я стою тут с транспарантом, на котором написано: «Я Алёна Алёхина, и сейчас я собираюсь наклюкаться, а после пойти на уголовное право».

Да-да. Вы не ослышались. Есть такие предметы, которые прогуливать нельзя, даже если очень хочется. Уголовное право — это тот случай. Препод — просто зверь! Без шуток.

— Алёхина, ты долго ещё? — подначивает меня Зотов. — Не боись, пей, чай козлёночком не станешь!

Литвинов неодобрительно смотрит на меня из-под нахмуренных бровей. Он вообще постоянно что-то во мне не одобряет! Сначала меня это задевало, так как я привыкла всем нравиться. Я очень старалась наладить с ним контакт, но всё без толку! Много позже я поняла, что он просто сам по себе такой — насупленный индюк, старый дед в теле молодого парня. Хотя к Иринке он вон по-другому относится… У них даже приколы есть «свои», понятные только им двоим. В-общем, я уже устала голову ломать, чем ему не угодила, вот буквально с первого взгляда. Плевать.

«Чего уставился?» — спрашиваю глазами. Его осуждение становится практически осязаемым и зависает в воздухе между нами. Это становится последней каплей. Я решительно подношу горлышко бутылки к губам и делаю хороший такой глоток. Пищевод практически обжигает, вино — креплёное. Но я так просто не сдаюсь. И делаю второй такой же глоток, глядя прямо в недовольные глаза Алексея Литвинова.

Он не выдерживает первым.

— Передай другому! — широким шагом сокращает дистанцию между нами и безапелляционно забирает у меня бутылку. Пьёт. Морщится. Сладкое, видно.

— А-ха-ха-хах, — ржёт Зотов. — А вот эта — вообще улёт!

У него в руках сборник задач по уголовному праву, он читает их наугад. Задачи и правда, забавные. В условии представлена какая-то жизненная ситуация, а задание заключается в том, чтобы дать описанному правильную юридическую оценку.