До тебя

— Э-м-м, ну хорошо, я попробую запомнить, — преподаватель слегка теряется, опешив от количества полученной информации, а я тихо хрюкаю в левое плечо. Вот это презентация. Эта Ира, ой, Ирина, простите, знает, как запомниться и произвести впечатление.

Перекличка наконец заканчивается. Я никого толком не запоминаю, кроме самых выдающихся персонажей, естественно. Преподаватель просит нас открыть учебники.

— Наше первое с вами занятие я хочу провести в развлекательном формате, — объявляет она. — Все вы наверняка в школе учили иностранный язык — английский, я предполагаю. Поднимите, пожалуйста, руки у кого был английский в школе. О, я так и думала. Практически все, кроме… один, два… двух человек. Это отлично! Знание букв английского алфавита поможет нам в изучении латыни. Латынь у Вас будет с юридическим уклоном, сразу предупреждаю. Есть, например, ещё латынь для медиков.

— Так что там с развлечениями? — выкрикивает кто-то. Видимо, это нахал Зотов, кажется так его фамилия.

— Куда Вы так спешите, Зотов? — Инна Юрьевна выгибает чётко очерченную бровь. — Всё успеется, у нас впереди ещё сорок минут семинара. Итак, — обращается она ко всем, — открываем страницу 143, это в самом конце вашего учебного пособия, верно. Гаудеамус! Гимн студентов на латинском языке. Кто-нибудь слышал это название прежде? — обводит глазами аудиторию. — Повторяем за мной: «Гаудеамус игитур ювенес дум сумус!». Зотов, поделитесь с нами, что там такого интересного в районе груди Вашей замечательной соседки? Ксюша, если я не ошибаюсь? — девушка рядом с Зотовым краснеет и запахивает поплотнее свою действительно слишком откровенную блузку. — Переведите, пожалуйста.

Зотов мнётся, но на удивление уверенно выдает:

— Итак, будем веселиться, пока мы молоды…

— Неплохо, Зотов, — хвалит его учитель.

Следующие двадцать минут мы посвящаем разбору текста этого самого гимна. В принципе, ничего сложного в этом Гаудеамусе. Инна Юрьевна даёт нам домашнее задание выучить наизусть первый и четвёртый куплеты к следующему уроку, так как гимн обычно исполняется в сокращённом варианте. После чего достаёт из первого ящика своего стола портативный магнитофон на батарейках и просит минуту тишины.

— А сейчас мы прослушаем Гаудеамус в классическом хоровом исполнении! Это поможет вам лучше схватить особенности произношения некоторых слов.

Тишину аудиторию разрезают звуки барабанных тарелок и пронзительный визг скрипки. В этот момент дверь аудитории распахивается. Из-за сквозняка, тянущегося с окна, создаётся впечатление, что открыли её «с ноги». Плюс, этот момент совпадает со вступительными нотами гимна, что делает его прямо-таки эпичным. Что там Зотов или Лукичёва? Забудьте! Вот это было по-настоящему эффектно.

На пороге стоит высокий худощавый парень. Слегка отросшая, некогда короткая стрижка. Волосы скорее русые, чем тёмные. Квадратный подбородок, полные губы. Одет неприметно, я бы даже сказала, абсолютно как все. Джинсы, рубашка и так нелюбимые мною в этом тандеме кожаные туфли. Кто же носит туфли с джинсами, блин? Правильно. Только лохи! Но самое примечательное в парне не это, а его глаза. Они бледно-голубые, как выцветшие под палящим полуденным солнцем незабудки. И при этом — как будто прозрачные. Абсолютно завораживающее зрелище… Мысленно одёргиваю себя. Что это за минутка поэзии?

Инна Юрьевна, отключает «воспроизведение» и вполне резонно интересуется:

— А вы ещё кто такой, молодой человек?

— Добрый день. То есть утро… доброе утро! Э-э… это Ю-199? Я здесь учусь. В смысле, я студент. Литвинов — моя фамилия. Извините за опоздание, я могу войти? — говорит он тоном провинившегося школьника.

— Уважаемый… — Инна Юрьевна сверяется с журналом, — … Алексей, потрудитесь объяснить причину Вашего опоздания. Это не сеанс в кино, а семинар. Ворвавшись посреди урока таким образом, Вы попросту саботируете учебный процесс.

Парень мучительно краснеет, и я заодно с ним, кажется. Есть у меня такая особенность: я тонко чувствую настроение окружающих людей, особенно, если это сильные и спонтанные эмоции. Гнев, злость, смущение почувствовать легче всего. А этот Алексей явно смущен. Преподаватель же, напротив, злится, вот-вот запыхтит, как кипящий чайник.

Алексей открывает было рот, чтобы ответить, но не успевает. Седовласый мужчина в синем костюме, оттесняя его плечом, заходит внутрь. Инна Юрьевна меняется в лице, брови взлетают куда-то в район линии роста волос.

— Герман Анатольевич? — торопливо поднимается с места. — Чем обязана?