До того как… (СИ)

Мужчина уселся на пассажирское сиденье, и я завел мотор.

— Куда вас?

— На Приднепровскую. Мы теперь у Хлопчатобумажного живем. Настя злится. Школу пришлось сменить. Девятый класс все-таки. Она девчонка простая, но боюсь, что не примут на новом месте.

— Сильно вы ее опекаете, — хмыкнул, улыбаясь. — А я хреновый отец. Знаете, о чем я думал, когда жену увидел? Что хочу уйти. Просто развестись.

— И что мешает? Сын? Поверь, Димка. Ребенок, он все чувствует. Если между родителями нет искры и ему будет плохо. Дай ей в себя прийти после родов, а потом просто усади за стол и поговори. Инга не глупая. Поймет.

— Не смогу. Я не смогу от нее уйти.

— А если сама попросит? — мужчина закурил, закашлялся и схватился за грудную клетку. — Фух. Шалит моторчик мой, зараза.

Мы заехали во двор. Четыре одинаковых пятиэтажки. Пусто. Если не считать Насти и парня с гитарой на лавочке.

В сердце кольнуло. Я сжал челюсти, глядя, как она улыбается мальчишке лет восемнадцати.

— Жених? — указал на паренька.

— Не знаю. Наверное, один из тех, что во двор приходят. Она на днях из-за кого-то плакала. Потому и ходили на рынок за обновками. Устроила нам с матерью концерт по заявкам. Говорит, что уже выросла из лосин и маек с уточками.

— Вас тут высадить?

— Нет. Я выйду за углом. Подожду, пока Настена домой забежит, а следом и я приду.

Пожал плечами, но все же спросил:

— Мешать не хотите? А вдруг этот парнишка ее обидит?

— Главное, чтобы не она его, — ответил мужчина.

Стало реально смешно. Вот тебе и девочка божий одуванчик. Хотя Пашка говорил, что ушлая.

— Ее же брат воспитал. Она сразу в драку раньше бросалась. Потом постарше стала, успокоилась. Не хватает ей Димки нашего. Знаешь, как больно. Подойду, в окошко выгляну, а она сидит. Смотрит глазенками своими карими в небо. И так каждую ночь.

Я остановил машину на углу и протянул Яворскому деньги.

— Спасибо. Завтра куплю ей новые джинсы. Давно просит.

Попрощавшись с мужчиной, надавил на газ и выехал со двора. Тогда я даже не думал, что это был наш с ним последний разговор.

Вернулся домой. Тихо, как в раю. На полу в гостиной спит Андрюха. Леха и Рая сопят на диване. Сестра прижимает к груди подаренную мной куклу.

На кухне Рустам. Не уехал. Ждет.

— Ты чего не поехал к жене? Поздно уже.

— Хочу выслушать тебя, Поляков. Давно мы не говорили с тобой по душам, а надо бы. Верно? Что тебя мучает?

— Инга, — спокойно ответил, наливая в стакан остатки коньяка. — Я должен радоваться сегодня и я рад. Сын родился. Но она чужая. Представляешь? Смотрю на нее, а внутри пустота. Словно вообще не знакомы.

— Может, просто стресс? — Рустам плеснул в граненый стакан водки. — Мы дома почти не бываем. Сходки, разборки, потасовки, драки. Сусанка не в восторге, но помалкивает.

— Я не хочу приходить домой. Каждый раз, как обнять пытаюсь, от нее холодом веет. Прав был Яворский. Не моя она.

— Ты только не злись, но мы тебе с самого начала это говорили. Но ты ж как баран рогами в забор уперся. Хочу, и, значит, моей будет.

— Что делать?

— Тут, брат, советы лишние. Сам решишь или время покажет. Но чтобы ты не надумал, помни, что мы с пацанами на твоей стороне. Разве такие, как мы, не заслуживают счастья, Дим? Я не заслуживаю? Я живу с нелюбимой, и это жрет изнутри. На части рвет.

Я чувствовал то же самое. Вот только Рустаму навязали эту женитьбу, а я сам подписал себе приговор. И только сегодня, увидев маленький комочек, понял, что поторопился.

Через три дня, прихватив тещу, отправился забирать жену и сына домой.

Кроватка была собрана и застелена. Квартира в полном порядке.

Раечка и Леха остались дома. Дети еще. Телевизор и видеомагнитофон для сельских ребятишек был чем-то из разряда фантастики. Нет. Там, в деревне, телек был, но тут они могли смотреть мультфильмы и боевики, не выходя из дома.

Инга вышла в красивом платье цвета бирюзы. Волосы собраны в высокий хвост. Протянув мне голубой конверт, широко улыбнулась фотографу, который постоянно околачивался у входа. Прижавшись ко мне всем телом, провела рукой по спине.

Знакомая волна желания растеклась по воспаленным венам, и я снова поплыл. Не знаю, то ли отсутствие близости с ней сейчас сыграло со мной шутку, то ли я не перестал ее любить. Снова раздрай.

Это мешало работать. Я постоянно принимал поспешные решения. Действовал импульсивно, за что после отвечали все. Кроме того, что нас не любили конкурирующие группировки, прибавились менты.

Точнее один. Низкорослый толстый мужик с мерзкими усиками, который постоянно появлялся там, где мы, словно по волшебству.

— Димка, я соскучилась, — промурлыкала супруга. — Сегодня ты только мой.

— Боюсь, что это не совсем возможно, — я провел пальцами по нежной щеке. — Дома Раечка и Леха.

Инга отшатнулась, словно я только что ударил ее.

— А почему они до сих пор не уехали?

— В смысле? — прижимая к себе сына, прищурил глаза и внимательно посмотрел на жену. — Они тебе мешают?

— Нет, — Инга побледнела и попятилась. — Я не это хотела сказать.