До тошноты

Он медленно сел в незнакомой комнате. Он был раздет ниже пояса, а его член казался сырым и безжизненным. Во рту было сухо, а в желудке ощущался медный привкус. Он перевернулся на бок как раз вовремя, чтобы извергнуть на пол поток горькой рвоты.

Лежа в ожидании момента, когда его взбудораженные кишки успокоятся, Чад пытался вспомнить прошедшую ночь и обрывки воспоминаний кружили ему голову. Он вспомнил проститутку. Лили? И какой-то клуб. Все это нахлынуло на него с новой силой, заставив вскочить на ноги от очередной тошнотворной волны боли.

- Вот дерьмо, - простонал он, собираясь с мыслями, пока его голова продолжала кружиться.

Он находился в давно заброшенном здании. Грязные полы были завалены мусором, окна заколочены, стекла давно выбиты. Вновь раздался гудок поезда, и он подумал, что находится рядом с железнодорожной станцией.

Но это было невозможно. Он же был на улице Кленов, а она была в нескольких милях от железной дороги. Чад прищурился, чтобы рассмотреть тени вокруг себя, и понял, что он не один. В нескольких футах от него лежала обнаженная женщина спиной к нему.

- Лили? Это ты?

Женщина не ответила.

С затаенным ужасом Чад натянул штаны, застегнул ремень и пополз по шершавому полу к тому месту, где она лежала не шевелясь.

- Ты как себя чувствуешь?

Чад погладил ее по плечу. Когда он коснулся ее холодной кожи, в его голове раздался бессвязный голос, и еще до того, как он ее перевернул, он понял, что она мертва. Она перевернулась на спину и Чад закричал диким криком, эхо которого отозвалось в его голове, когда он упал на задницу. Камни и стекло кололи ему ладони, пока он словно краб отползал от тела.

Вся ее грудь и большая часть бедер исчезли, обнажив сырую, красную плоть и блестящие белизной кости. Ее живот был вспорот когтями, а теперь уже бесполезные органы высыхали на открытом воздухе. В некоторых местах плоть была срезана начисто, явно инструментом, но другие места выглядели изгрызенными с неровными и изжеванными краями. Лицо Лили не избежало разрушения: губы и большая часть щек были вырваны, оголив сухожилия и фасции проститутки.

Ее голубые глаза смотрели вдаль и пленка смерти уже вовсю их покрывала, а окровавленные зубы, казалось, усмехались над ним, обвиняя во всем, что с ней произошло. Пока Чад смотрел, на поверхность одного глазного яблока приземлилась жирная черная муха и начала по нему ползать.

Его снова начало рвать, заливая бетонный пол пенистым потоком темной, горькой желчи. Воспоминания о клубе нахлынули на него с новой силой, и даже не смотря на спазмы желудка и тошноту, он почувствовал непреодолимое желание вернуться в клуб, дабы вновь погрузиться в это чистое блаженство. Его пах начало покалывать от предвкушения. Он сплюнул в пыль, в попытке избавиться от горького привкуса во рту.

Я убил ее. Я, блядь, убил ее, - подумал Чад, обхватив голову руками, пока горячие слезы заливали его глаза. - И я, блядь, ее съел.

Желудок Чада вновь свело судорогой и он забрызгал дорогие ботинки новой порцией рвоты, удивляясь, что в нем еще что-то осталось. От воспоминаний о прошлой ночи его член начал твердеть, что, как ни странно, не особо его шокировало.

Паника накрыла его разум, а сердце бешено колотилось, пока он думал, что ему теперь делать. Он находился в заброшенном здании, рядом с трупом проститутки, которую он убил и съел, далеко от своего дома и машины. Его охватит иррациональный страх услышать вой сирен и стук полицейских в дверь, как будто его вина транслировалась через атмосферу прямо в ближайший участок.

- Успокойся, - сказал Чад сам себе, изо всех сил стараясь заставить свое тело повиноваться, не смотря на зашкаливающий пульс. - Ты - адвокат. Ты знаешь о правонарушениях все. Посмотри на это как на место преступления.

Сделав несколько глубоких вдохов, Чад закрыл глаза и сосчитал до десяти. Когда он открыл их, то попытался проанализировать ситуацию критическим взглядом, позволяя голосу своего юридического опыта говорить в его голове.

Первая проблема – ДНК его слюны, спермы и бог знает чего еще.

- С этим проблем не будет, - рассуждал голос. - Ты чист. В их базе данных твоей ДНК нет. Кроме того, если тебе повезет, ее вообще никогда не найдут.

Свидетели.

Все как один в клубе нарушали закон, а то и несколько сразу. По доброй воле никто из них ничего рассказывать не будет. Во время вашей прогулки улица была пуста. Если кто-то и видел вас, то опознать будет сложно, к тому же в этом районе города люди не доверяют полицейским.

Я ничего не забыл? Он начал проверять карманы и бумажник.