До второго потопа

На воронежский фронт приехали с новенькими пушками ЗИС-3, которые считались лучшими среди орудий 76-миллимитрового калибра. Батарея Булая была укомплектована и бывалыми бойцами и новобранцами, что требовало еще притирки и наладки. Пушкари работают только совместным усилием. Им как никому нужна спайка и слаженность действий. Севка надеялся до начала боев «притереть» бойцов, но не знал, даст ли ему фронтовой бог на это время. Тут ему пригодится неистребимый старшина Сергеев, которому, казалось, война – мать родна. Все в старшине было ладно, за исключением одного. Он не боялся смерти, но казалось, сам получает наслаждение от убийства. Булай давно приметил, что в рукопашных боях Сергеев прошивал очередью поднявших руки фрицев, и лицо его искажалось спазмом жестокой улыбки.

Укрепрайон впечатлил Булая. Такого ему видеть еще не приходилось. Бесконечная, поросшая травой и мелким кустарником равнина была до горизонта испахана окопами, траншеями и проволочными заграждениями. Восемь оборонительных линий с подъездными путями и укрытиями для техники превращали местность в сплошное поле войны, на котором не было место ничему гражданскому, привычному глазу. Были отдельно сооружены стрелковые окопы, окопы для противотанковых ружей, ручных и станковых пулеметов, командные и наблюдательные пункты, землянки и убежища. Дзоты стояли на расстоянии 200 метров друг от друга на протяжении всего фронта. Оборона строилась, прежде всего, как противотанковая. Возводились противотанковые опорные пункты. Каждый из них был мощным огневым кулаком. Тут устанавливали по 3–5 противотанковых орудий, 2–5 минометов, до 5 противотанковых ружей. Севка знал: чтобы пройти такую полосу, нужно положить бессчетное количество людей. Но он знал и немцев. Солдаты вермахта умеют штурмовать любые препятствия и не трусят. Это были вояки, готовившиеся к войне с младых ногтей и получившие хорошую подготовку. На переформировании в Ярославле Севка присутствовал на встрече с представителем Главпура. Похоже, еще не старый и подтянутый подполковник до войны послужил в военной разведке, потому что рассказ его содержал сведения, которых в военных учебниках не найти. Среди прочего он упомянул и о системе воспитания немцами молодых бойцов. Подполковник рассказал, что сама система гитлерюгенда, куда зачисляются практически дети с 12–14 лет, является первым классом военной школы. Она насквозь военизирована, и мальчики получают в ней первые навыки воинской дисциплины и послушания. Их приучают к тому, что приказ офицера должен быть выполнен любой ценой. Страх за собственную жизнь должен быть забыт, боль, голод и холод считаются естественными спутниками солдата. В летних лагерях они проходят физическую закалку и психологическую подготовку. Подъем в шесть утра, пробежка до ручья, купание в ключевой воде, далее строевые и полевые упражнения. К 16 годам они хорошо владеют оружием и навыками ближнего боя, по уши накачаны фашистской идеологией и чувством превосходства над другими армиями. На выпуске с курсов их «обкатывают» танками. На курсанта по команде стартует танк с дистанции 1 километр. Пока бронированная машина мчится к месту испытания, парень должен отрыть себе окопчик, достаточный для того, чтобы пропустить ее над собой. При этом никаких страховочных мер не предусматривается.

К моменту призыва из молодых немцев выковывают волевых, физически сильных и дисциплинированных бойцов. Бой в численном меньшинстве считается для них нормальным, взаимовыручка – законом. В подразделениях развивается внутрикомандная спайка, как в спортивных коллективах. В них естественным образом появляются сильнейшие бойцы, объединяющие вокруг себя остальных.

Севка невольно думал о своих новобранцах, которые пришли на батарею – не обстрелянные, зеленые деревенские ребята. В них было желание защитить свою родину и победить фашиста. Но воинского умения никакого. Кого-то из них война сделает умелым бойцом. Кто-то погибнет в первых же боях, растерявшись под ураганным огнем. Он вспоминал свой отъезд с недавней побывки у родителей. Провожать его пришли всем поселком, в том числе и два брата-близнеца Трофим и Степан Федюнины. Они были на 4 года моложе Севки и их призывной возраст только подступал. Трофим улыбаясь жал руку Булая и говорил:

– Удачи тебе, Всеволод Дмитриевич. Воюй подольше, добывай победу. Ты боец, так боец. А мы со Степкой быстро поляжем. Вот призовут нас, и считай, поляжем. Чую я.