До второго потопа

Булай следовал за передовыми силами во втором эшелоне. Теперь его пушки тянули американские «студебеккеры». Сам он сидел в кабине рядом с водителем и уже украдкой подумывал, что такая война похожа на прогулку. Это не Курская битва.

Однако к вечеру у населенных пунктов Шаркад и Добоз наши части натолкнулись на организованное сопротивление венгров. Мадьяры умело использовали систему каналов и заблокировали узкие пространства между ними так, что обойти их было невозможно. Нужно было штурмовать укрепления в лоб. Командование группировкой решило идти на штурм без подготовки, чтобы не сбивать наступательный порыв армии. Снова вперед пошли танки, и с большими потерями пробили брешь в обороне мадьяр. Войска устремились в эту брешь, но и далее их ждали разветвленные каналы с сильной обороной. Темп наступления начал заметно падать. Войскам требовалась хотя бы небольшая передышка.

На следующее утро группировка рывком взяла полосу обороны мадьяр, вышла на оперативный простор и двинулась в направлении Дебрецена. Казалось, дело пошло, но ночью 9 октября неожиданно поступил приказ командующего фронтом развернуться обратно на восток. У них за спиной рвались из окружения две немецких и одна мадьярская дивизии. Дивизион Булая, до поры находившийся во втором эшелоне, был придан группировке, предназначенной для уничтожения окруженцев.

На пути группы рядом с городом Бихар-Удвари немецким танкам численностью до ста машин удалось перерезать единственную коммуникацию передовых частей с обеспечением – дорогу из Сегхалом на Пюшпек-Ладань. Создалась угроза отрыва фронта от тыла. «Студебеккеры» Булая шли как раз по перерезанной дороге среди виноградных плантаций и первыми столкнулись с врагом. Немцы также не ожидали столь быстрого появления русских. Они двигались колонной, видимо стремясь засветло приблизиться к району Орадя, где находилась сильная группировка вермахта.

Увидев серые коробки, пыхающие облаками сизого дыма, Булай дал команду – «к бою» и выпрыгнул из кабины. «Студебеккеры» переваливаясь, съехали в виноградники и теперь из аккуратных рядов лозы виднелись только их темно-зеленые крыши.

Расчеты быстро отцепляли и выкатывали на огневые позиции орудия. Условия для наводки были плохие. Танки также съехали на плантации и укрылись в них полностью. Маневрируя, они приближались к артиллеристам.

– Приготовиться к ближнему бою – прокричал Булай по позициям. Бойцы стали сгружать с автомашин ящики с противотанковыми гранатами, раздавать их взводу поддержки.

Танки шли без выстрелов. Экономили снаряды, где – то за ними слышались команды на немецком языке, значит и пехота подтянулась.

Напряжение возрастало, и в этот момент словно из ниоткуда, на дороге возник эскадрон кавалеристов генерала Хруставлева.

– Лейтенант, какая диспозиция – прокричал с каурого жеребца командир эскадрона – кого победить надо?

– Слушай, капитан, там впереди танки наползают, а за ними пехтура. Танки слепые, плохо видят в винограднике. Если ты через них прорвешься к пехоте и ее покрошишь – считай, что молодец. Только по дороге не скачи – сметут из пулеметов.

– Понял, не дурак – белозубо хохотнул казак и дал команду:

– Эскадрон, в винограде танки. Мимо них на пехоту, шашки вон, вперед!

Пришпорив каурого, он наметом пошел по плантации, увлекая за собой лавину.

Севка не видел, что происходило там, куда ринулись кавалеристы. По всему полю поднялась стрельба и гремели взрывы. Он ждал, что сейчас из виноградника прямо на позиции орудий вывалятся немецкие «тигры» или «пантеры» За последний год чехи успели наклепать довольно много этих чудовищ, и они были страшной силой.

Они действительно, вскоре появились. Но, похоже, приказ у них был другой – сходу преодолеть советский заслон и не ввязываться в затяжной бой. Булай увидел, как совсем неподалеку от него ломает лозу тяжелая немецкая машина и идет мимо орудий дальше, вроде бы не замечая их. Следом, чуть сбоку шли еще несколько танков.

– Они хотят уйти, а нас на съедение пехоте оставить – подумал Севка – а ведь и правда – что мы в этих кустах можем? Даже шрапнелью некуда прицелиться.

– Капустин – встречай пехоту – скомандовал он командиру взвода поддержки.

– Разгон, пушки, разворачивай на танки. Огонь.

Стреляли с близкого расстояния – промахнуться трудно. Сначала задымил один тигр, получив болванку в боковую броню, и тут – же остальные развернулись на батарею. Они шли, качая хоботами орудий, и снаряды батареи только вышибали в их лбах искры.

– Прочь от пушек, гранаты – кричал Севка, но батарейцы и без команды знали, что делать. Смысла продолжать стрельбу не было. Они перебежками рассыпались от орудий, держа в руках противотанковые гранаты.

«Лишь бы пехота не прорвалась – думал Севка – «тигров» мы сейчас уделаем».

И действительно, рядом с танками и на их моторных отсеках заухали взрывы мощных гранат. Крышки люков стали открываться и оттуда показались поднятые руки.