Do you wanna...(СИ)

— Вот дрянь! — в сердцах воскликнул Клаус, ударив кулаком по одному из гробов. Купился! Повелся на невинные и испуганные глазки! А все это время она была заодно с беглянкой Петровой! От этой мысли Майклсону хотелось взвыть по-волчьи. В последний раз он чувствовал себя так глупо, когда Катерина сорвала ему ритуал, обратившись в вампира и пустившись в бега. И вот, спустя почти пятьсот лет, он снова остался в дураках! Ну уж нет, теперь он покажет, на что способен!

Отшвырнув сумочку в сторону, Клаус вышел из комнаты, и перво-наперво дал своим людям приказ строго-настрого охранять дальнюю запертую комнату, чтобы даже мышь не пробежала, добавив, что в противном случае все они лишатся сердец. Затем, на ходу накинув кожаную куртку, вывел из гаража «Мустанг» и, взревев двигателем, помчался по спящим улицам Сан-Франциско.

Над городом занимался рассвет, когда Майклсон резко затормозил у дома Лоуринг и, сжимая кулаки, двинулся вперед к двери. У порога он снова уловил смесь запахов Кэтрин и Эмили и скрипнул зубами в бессильной ярости. Что ж, видимо, эти двое встретились уже после вечеринки, чтобы посмеяться над ним и его глупой доверчивостью. Надо же, первородный вампир, для которого убийства стали нормой жизни, потерял бдительность из-за малышки смертной! Вот умора!

Клаус постучал в дверь, но ответа не дождался. Дом казался спящим, окна не светились и, как бы первородный ни прислушивался, изнутри не доносилось ни звука. Полнейшая тишина. Майклсон постучал еще раз, но безуспешно. Тогда он напряг вампирский слух, пытаясь поймать хотя бы малейший шорох, отзвук дыхания или сердцебиение — хоть что-нибудь, указывающее на то, что в доме есть кто-то живой. Но нет. Где-то в погребе скреблась мышь, тикали настенные часы, жучок-древоточца делал свою разрушающую работу… И все. Дом был пуст, Эмили удалось сбежать прежде, чем ее настигла рука мстительного правосудия.

Клаус выругался и в сердцах ударил кулаком по стене дома. Глаза на пару мгновений вспыхнули красным, под кожей отчетливо проступили вены, а затем все исчезло. Итак, Эмили уехала. Кэтрин, следовательно, тоже — она ведь не настолько глупа, чтобы оставаться в Сан-Франциско после того, как украла пепел. И если Пирс найти не так легко — эта сучка скрывается блестяще, то Лоуринг он сумеет выследить. Наверняка она выдаст себя звонком друзьям, родителям или коллегам. Не так-то просто разорвать нити прошлой жизни.

— Я найду тебя, Эми, найду, — глухо проговорил Майклсон, и губы его исказила мстительная усмешка. — Найду рано или поздно. И тогда ты мне за все заплатишь! — с этими словами он круто развернулся, спустился по ступеням и, не оглядываясь, уехал к себе.

***

Теллерайд, штат Колорадо. Пять месяцев спустя.

Этот городок у подножия Скалистых Гор словно сошел с почтовой открытки — так, без сомнения, думали все, кто приезжал в этот живописный городок в самом сердце Колорадо. Такой была и первая мысль Эмили, когда она попала в этот туристический рай да так и осталась, устав скрываться и мотаться по всей стране, запутывая следы. Ей до чертиков надоело носить темный парик, густо накладывать макияж и носить очки, пытаясь измениться до неузнаваемости, ибо знала: Клаус ее ищет.

Именно в Теллерайд была поставлена жирная точка в скитаниях Лоуринг. Тихий, спокойный городишко, оживающий ближе к зиме с прибытием туристов, открывающих горнолыжный сезон. Большинство из них останавливалось в деревушке, примостившейся на одном из склонов, однако и гостиницы не пустовали. Таким образом, бюджет пополнялся преимущественно за счет приезжих, и средства шли на благоустройство города: ремонт дорог, озеленение, замену и покраску вывесок… Все эти усилия, несомненно окупались: Теллерайд был похож на картинку.

Поначалу Эмили и не думала останавливаться в этом городе. Она покинула Сан-Франциско месяц назад. Быстро собрала все необходимое, отключила электроприборы и вызвала такси до автобусной станции. Там она купила билет на первый же рейс до Сакраменто. А дальше — Аризона, Нью-Мексико, Техас… Лоуринг постоянно была в пути, останавливаясь лишь для того, чтобы нормально поесть и отдохнуть. А потом — снова в дорогу.

На фоне всего произошедшего у Эмили развилась паранойя. Девушке постоянно казалось, что за ней кто-то наблюдает. И даже чье-либо преувеличенное внимание к своей персоне Лоуринг воспринимала как потенциальную опасность. Особенно она не доверяла противоположному полу — всем тем, кто пытался с ней познакомиться или завести разговор. Тогда Эмили срывалась с места и вновь пускалась в бега, дрожа от страха, отныне ставшего ее спутником.