Читаем Добавление к сопромату полностью

Добавление к сопромату

Да здравствует старая дева,когда, победив свою грусть,она теорему Виетазапомнила всю наизусть,всей русской душою проникла,всем пламенем сердца вошлаи снова, как пена, возниклаза скобками быта и зла!Она презирает субботу,не ест и не пьет ничего.Она мозговую работупоставила выше всего.Ее не касается трепетмогучих инстинктов ее.Все вынесет, все перетерпитсуровое тело ее,когда одиноко и прямоона на кушетке сидити, словно в помойную яму,в цветной телевизор глядит.Она в этом кайфа не ловит,но если страна позовет,коня на скаку остановит,в горящую избу войдет!Малярит, латает, стирает,за плугом идет в борозде,и северный ветер играетв косматой ее бороде!Она ничего не кончала,но мысли ее торжество,минуя мужское начало,уходит в начало — всего.Сидит она, как в назиданье,и с кем-то выходит на связь,как бы над домашним заданьем,над всем мирозданьем склонясь.

«Кочегар, Афанасий Тюленин…»

Тушинским кочегарам Славе В. и Толе И.

1.

Кочегар, Афанасий Тюленин,что напутал ты в древнем санскрите?Ты вчера получил просветленье,а сегодня попал в вытрезвитель.Ты в иное вошел измеренье,только ноги не вытер.По котельным московские йоги,как шпионы, сдвигают затылки,а заметив тебя на пороге,замолкают и прячут бутылки.Ты за это на них не в обиде.Ты сейчас прочитал на обедев неизменном своем Майн Ридевсе, что сказано в ихней Риг-Веде.Все равны перед Богом, но БогНе решается, как уравненье.И все это с большим напряженьемобъяснил ты сержанту, как мог.Он тебе предложил раздеваться,а когда ты курил в темноте,он не стал к тебе в душу соватьсясо своим боевым каратэ.Ты не знаешь, просек ли он сутьтвоих выкладок пьяных.Но вернул же тебе он «тамянку»…

2.

А ведь мог не вернуть.

«Человек похож на термопару…»

Человек похож на термопару:если справа чуточку нагреть —развернется слева для удара…Дальше не положено смотреть.Даже если все переиначить —то нагнется к твоему плечу —в позе, приспособленной для плача…Дальше тоже видеть не хочу.

«Косыми щитами дождей…»

Косыми щитами дождейзаставлены лица людей,больница и зданье обкома,где снизу деревьев оскома,а сверху — портреты вождей.Заставлены плотным щитом,как винный отдел гастронома,и как предисловием к тому —«Всемирной истории» том.Заставлен, заброшен, забыти воет, как сброшенный с крыши,вчерашний, зажравшийся, пышныйи бешеный палеолит.Уставишься в теодолит,урвав среди ночи кусочек:он дышит, бушует, клокочет,клокочет, бушует, кипит……Я вздрогну и спрыгну с коняи гляну на правую руку,когда, улыбаясь, как сука,опричник пойдет на меня.