Доблесть воина

– Всё, – вслух сказала княгиня. – Ступай. Дела у меня. А ты к обеду приходи, не забудь. И Маттаха приведи. Он хоть и такой же безответственный, как ты, но всё же родня.

«Родня, – подумала она, когда сын вышел. – Мужчины. Господи Иисусе, обереги их в труде ратном». И встав из-за стола, опустилась на колени пред иконами:

– Господи Боже наш, непобедимый и непостижимый, крепкий во бранех, даруй, Господи, рабу твоему Сергию Свое спасенье, благополучное возвращенье…

Глава 25

Берег Северского Донца в месте впадения реки Везелицы. Белгород Владимиров. Двумя месяцами ранее. Из последних сил

Огромный, как медведь, рус широко размахнулся и ударил сплеча. Печенег вскинул саблю, но удержать не сумел. Меч угодил рядом с шеей и вошел на добрую пядь. Рывок – клинок выскочил из раны вместе с фонтаном крови, обрызгавшим налобник и лицевой щиток с двумя дырками. Рус на миг зажмурился, смаргивая кровь, и перескочивший стену новый враг тут же рубанул его поперек туловища. Сабля бессильно проскрежетала по кольчуге, а вот меч руса не подкачал, врубился печенегу в бедро. Раненый взвизгнул, качнулся, рус с силой толкнул его ногой, сбрасывая с заборола, развернулся навстречу следующему…

И тут, скользнув по краю дырки, в глаз ему воткнулась стрела. Воин зарычал совсем по-медвежьи, вырвал стрелу – благо вошла неглубоко, кость не пробила – и рубанул с удвоенной яростью, сбивая копченого со стены. Сильный удар по спине застал его врасплох. Кольчуга опять спасла. Великан принял саблю на клинок, ударил в ответ, но печенег, ощерясь, отскочил, присел и зашипел, как рассерженная рысь. Злобное шипение не остановило бы воина. Остановил подобравшийся сзади враг. Не надеясь прорубить сталь, он хлестнул саблей на уровне колен и разом рассек сухожилия. Рус опрокинулся на спину, а печенег завопил победно и воткнул саблю в уцелевший глаз.

Радовался он недолго. Прилетевшая со стороны площади стрела прошила его насквозь. Другая настигла его соратника. Стрелы вынесли еще двоих, перемахнувших через забороло, а третьего принял подбежавший ополченец из ветеранов и отправил его душу в печенежский ад.

Духарев опустил лук и выругался. Это его гридня только что зарубили копченые. И он бы наверняка справился, если бы не та стрела.

Однако сам принцип оказался верным. Еще до начала штурма Сергей Иванович набрал группу стрелков из тех, кто более меток, и тех, кого не стоило ставить на стену, – ветеранов постарше и охотников. Себя он тоже отнес к этой группе. Понятно почему. Семьдесят два года – возраст серьезный. Пусть Духарев и не чувствовал себя дряхлой развалиной, а совсем напротив, вполне боеспособным во всех смыслах мужчиной, но все же семьдесят – это не сорок. Несмотря на регулярные упражнения, правильное питание, всяческие травки, которыми его пичкали жена и невестка, и даже чудесный корень женьшеня, который за сумасшедшие деньги привозили ему из Китая, лета брали свое. Хотя он все еще мог рубануть мечом так, что далеко не всякая броня выдержит, но силы изрядно поубавилось. А еще больше – выносливости. Даже после пятиминутного полноценного боя руки опускались, а сердце выпрыгивало из груди. Так что, постояв на забороле, Сергей Иванович понял: на стене ему не место. А вот время от времени метать стрелы с точки зрения физической нагрузки куда легче. Тем более что натягивать могучий лук полностью совсем не обязательно. Дистанция плевая, метров тридцать. Он навесного обстрела их укрывали «зонтики» из плотно подогнанных жердей. Под тем же навесом укрывались котлы, оба колодца и резервная группа воинов, которых осталось чуть больше двух десятков. Штурм длился уже два часа, и защитников оставалось всё меньше. Хорошо хоть хан не отправил своих атаковать с тыла.

Сглазил. Только Духарев подумал об этом, как с той стороны города заревел рог, возвещая о новой опасности.

От Сергея Ивановича не требовалось ничего. Всё было оговорено заранее.

Резервная группа в полном составе сорвалась с места и исчезла между домами. Всего лишь минута понадобится им, чтобы пробежать по улице, оказаться на той стороне и поддержать слабый заслон, оставленный скорее для оповещения, чем для защиты.

В навес ударила стрела. Не пробила, увязла меж жердей. Духарев глянул мельком на узкое стальное жало и снова поднял лук. Он взял под контроль кусок заборола длиной метров тридцать. И в первую очередь высматривал копченых, которые тоже брались за луки.

«Может, стоило бы облить спуск водой», – подумал он.

Хотя нет, еще не так холодно, не замерзло бы.