Добрая фея короля Карла

Не скажу, сколько дней прошло, только выходили меня эти добрые люди, не зная зачем, сами живя в нужде. Все, что им удалось собрать с поля битвы, они продали, и это помогало им сводить концы с концами, да еще и кормить меня. К началу зимы я совсем поправился, хотя все еще ныли раны, особенно на спине и на ногах. Признаться, порою ноют и сейчас. И вот тогда – морозы, помню, в то время стояли лютые – задумался я, сидя у очага: что же мне делать дальше, мне, о котором все давно забыли, считая меня мертвецом? Вновь возвращаться в королевское войско? Ни за что! Довольно уже я умирал за короля; третьего позорного бегства мне не пережить. И я решил, что больше не буду служить тому, которому все равно, погиб ты или нет, лежишь в крови на поле боя или гниешь в земле заживо рядом с мертвыми, гниешь потому, что король тупоумен и ему ровным счетом на тебя наплевать. Но что же тогда? Идти в банду к наемникам, стать одним из них? Но они грабят бедняков, порою убивают их, а ведь те дважды спасали мне жизнь. Такова-то будет моя благодарность этим людям? Тогда, быть может, остаться среди них? А что дальше? Ждать, пока налетит на деревню отряд рыцарей и предаст все огню и мечу? Да и не выйдет из меня землепашца: в моих жилах дворянская кровь. Я стал не нужен миру, и мир стал не нужен мне. Жить у этих бедных людей я больше не мог и пошел куда глаза глядят. Подумал: в монастырь? Однако братия меня отринет: беглецов обратно не принимают. Впрочем, у каждого монастыря свой устав.

Выбор помог сделать случай. Меня увидели вербовщики Карла Наваррского. Тогда я еще не знал, что он окажется предателем и будет воевать в союзе с англичанами против своих же. А когда он стал жестоко расправляться с бедняками… с «жаками»… Я видел, как их вешали, – на это страшно было смотреть. Кому повезло, кончал свою жизнь в петле. Те, что ждали своей очереди, завидовали им: вместо петли их, как свиней на бойне, вешали на крюк; его втыкали под челюсть или под ребро. Иных привязывали к дереву или столбу, обливали смолой и поджигали; кто кричал, браня своих мучителей, тому вырывали язык. И рыцари хохотали, потешаясь над умирающими в муках людьми, теми, кто их же кормил. Я смотрел на этих баронов, которые хладнокровно вспарывали животы беднякам, даже их женам… я смотрел на это, но ничего не мог поделать. Меня не слушали… пригрозили связать…

Отшельник замолчал. Взгляд его был неподвижно устремлен на трещавшие поленья, в глазах сверкали отблески огня. По стенам пещеры метались причудливые зловещие блики.

– И это наш славный рыцарь! – с укором продолжал он. – В поэмах воспеваются его подвиги, доблесть, благородство, сердечная доброта; он справедлив и великодушен, всегда готов обнажить свой меч в защиту обиженного и слабого, в защиту женщин и детей. А на деле? Рыцарь жесток и вероломен, стремится лишь к наживе; он грабитель, тиран и убийца, с детства приученный презирать бедняков, карать их за неповиновение, за недовольство своей тяжелой жизнью. Место ли мне среди этих зверей, что зовутся рыцарями? Подумав так, я ушел от них, точнее, уехал на лошади. Куда лежал мой путь, я и сам не знал. Как-то близ сожженной деревни я увидел щенка и подобрал его; он дрожал от холода, и мне стало его жаль. Я дал ему кличку Бино.

Пес, услышав свое имя, поднял голову и посмотрел на хозяина. Тот подмигнул ему и продолжал:

– А однажды близ леса я повстречал старуху; это была Урсула по прозвищу Резаная Шея. Как встретились – сейчас уже и не вспомню. Лес, поляна, снова лес, луга… и вдруг она; собирала какие-то травы. Я остановился, и мы разговорились. Она сказала, что живет в лесу и пригласила к себе, но я отказался. Мне хотелось покоя, я нуждался в одиночестве. Я не хотел больше видеть людей, города, войну – ничего! Я не желал уже никому служить. Я устал. Уйти от всех в никуда – вот чего жаждала моя душа. Тогда эта женщина сказала мне про эти развалины. Дурная слава шла об этом месте, но для меня оно окажется вполне подходящим: люди туда не наведываются. И я решил последовать ее совету. По дороге увидел еще одну сожженную деревню; два-три дома, правду сказать, оставались целы. Но ни одного человека мне не встретилось ни во дворах, ни в этих домах. В одном из них жил священник: иконы, распятия, книги. Кое-что я прихватил с собой и снова тронулся в путь. Еще издали я увидел эту груду камней. Место показалось мне вполне подходящим, похожим на руины древнего замка. Тут я и решил устроить себе жилище.

Вот, пожалуй, и вся история; остальное не заслуживает внимания. Люди, полагаю, вскоре узнали обо мне, но ни одна живая душа здесь не появлялась. В этих камнях я и обрел покой и одиночество, а больше мне ничего не нужно. Неподалеку журчит родник, а пищу я добываю в лесу своим оружием. К тому же у меня есть книги, они не дают мне скучать.

– Кто же их пишет и о чем они? – полюбопытствовал Гастон.