Добрая фея короля Карла

– Было бы жаль потерять такого рыцаря: папе нужны воины для похода на неверных.

– Ему ничто не угрожает, если он отречется от еретических заблуждений и тех, кто исповедует ложную веру. Таким образом, он вернется в лоно святой Римской церкви, спася тем самым свою душу.

– А эта женщина?

– Ей тоже простятся прегрешения, если она чистосердечно признается во всем и покается, но ей не избежать костра, ибо мы имеем дело с колдуньей, с ведьмой, прислужницей сатаны. Согласно Блаженному Августину, колдун заключает договор с дьяволом, а это оскорбительно для Бога. Поэтому любой колдун – суть отступник от христианской веры и должен быть наказан как еретик.

– Но она может все отрицать! Она скажет, что стала жертвой ложных обвинений и никогда не летала на метле.

Приговор инквизитора выразился в недвусмысленной фразе:

– Церковный суд всегда ищет истину и стремится к справедливости; дабы достичь этого, он вынужден прибегать к допросу с пристрастием, именуемому пыткой. И покончим на этом, брат Тома, пора браться за дело. Эти двое вот-вот должны вернуться.

Глава 17 Первый выпад Содона

Орлиный камень удалось найти лишь на второй день, и то под вечер, когда стало казаться, что и в этот раз поиски не увенчаются успехом. Уставшее солнце уже почти упало за холмом у линии горизонта, когда отшельник, орудуя огромным суком, как рычагом, стронул с места камень, который под силу было поднять разве что Атланту или Полифему. Однако это ничего не дало. Рено озадаченно глядел на этот обломок скалы и, по-видимому, что-то вспоминал. Спутники стояли рядом, наблюдая.

– Какого черта! – безнадежно махнул рукой Гастон. – Сдался нам этот осколок! С какой стати нашему розовощекому младенцу забираться под эту махину?

– Он и не думал. Сама махина погребла его под собой.

– В самом деле? Но откуда это известно?

– Она оказалась здесь недавно. Вот след. – И отшельник указал на глубокую борозду, ведущую наверх. – Она свалилась оттуда; вероятно, под ней подломился собрат или просела земля. А несколько «младенцев» я видел именно здесь, но сейчас их нет. Вывод: их накрыла эта глыба. Надо попытаться еще, но одному мне не справиться.

Кое-как они сдвинули громадину еще на добрых полтора фута. И тут все трое увидели то, что искали. Их было два, небольших, глубоко вдавленных в землю камешка. Во всяком случае, создавалось впечатление, что один из них, треугольной формы, был размером с навершие рукояти меча; очертания другого не позволяли пока что определить его форму. Поработав лопатой, Гастон достал оба камня, очистил их от земли. Они лежали у него на ладони, как братья, и, казалось, только и ждали своего часа. Первый, темно-розовый, почти посередине пересекали наискось, чередуясь, плотно сросшиеся темные и светлые полосы, точно деля его на старшую и младшую половину. Другой, совсем небольшой, после огранки, вероятно, стал бы не больше пуговицы на кофточке Эльзы, то есть размером немного превышая ноготь мужского большого пальца. Наверное, она так и подумала и протянула руку, снедаемая любопытством. Гастон усмехнулся; пальцы сжались в кулак.

– Желаешь стать хозяйкой?

Протянутая рука замерла в воздухе.

– Почему бы и нет? Ведь их два.

Гастон разжал кулак.

– Бери. Маленький – твой. Он полюбит тебя, ведь ты у него первая.

Эльза с трепетом взяла маленький бурый камешек с двумя-тремя прожилками почти с краю. Она смотрела на него и не могла оторвать глаз, словно у нее на ладони лежал слиток золота. Такого интереса не отразилось у нее на лице даже тогда, когда в свете пламени костра у ног ее блестели изумруды. Отшельник был доволен: он помог своим друзьям в их поисках; он сделал им подарок и был счастлив, видя их улыбки. В самом деле, не чувствует ли себя счастливым человек, подаривший радость ближнему, тем более своему другу? И радость эту он делит с ним так, словно это ему самому преподнесли подарок, о котором он долгие годы мечтал.

– Нам пора возвращаться, – молвил Рено.

– Завтра мы отправимся в обратный путь, – кивнул Гастон.

Эльза тронула его за руку. В раскрытой ладони лежал камешек.

– Возьми. Отдашь тот и этот; мне ни к чему. Мы пришли сюда, чтобы помочь другим, а не себе. – Она бросила взгляд на отшельника. – А он не взбунтуется?.. Быть может, оба?..

– Они не успеют к вам привыкнуть, – улыбнулся Рено…

Они простились утром на опушке леса, в тени, отбрасываемой кронами деревьев. Гастон с чувством пожал руку отшельнику:

– Я рад, что нашел себе друга.

– Я тоже, рыцарь. Не забывайте оба затворника Рено де Брезе; случится беда – он к вашим услугам.

Бино заскулил, сидя у ног хозяина. Эльза опустилась на корточки, погладила его.

– Прощай, милый пес. Но не грусти, мы обязательно скоро увидимся вновь.

Пес лизнул ее в щеку. Эльза посмотрела ему в глаза; они выражали печаль. Гастон присел рядом, протянул руку; пес в ответ – лапу. Таким было их прощальное «рукопожатие».

– Ты славный малый, Бино! Прости, я ошибся только что: у меня стало двое друзей вместо одного.

Пес, подняв морду, жалобно завыл…