Добрая самаритянка

Я просмотрел ее ленту и сразу же захотел заползти под камень и умереть. Практически в каждом посте ее сына называли педофилом и требовали уволить его – то есть меня – из школы или кастрировать. Мне стало нехорошо, я прислонился к стене. Отец схватил планшет и пролистал страницы, дойдя до школьной группы в «Фейсбуке», созданной родителями, которые обсуждали проблемы своих детей из разных классов.

– Седьмой класс, восьмой, девятый… и так до самого тринадцатого, – перечислил отец. – И все говорят о том, что ты был отстранен от работы за домогательства к девочке и нападение на ее мать.

Вверху каждой страницы и в посте, сделанном с учетной записи без аватарки под именем «Шарлотта Смит», – моя фотография и аудиозапись, сделанная Эффи, а также видеоролик попытки вломиться в дом Лоры. Меня затошнило.

– Мама, все совсем не так, как выглядит… – начал я, но по ее взгляду понял: что бы я ни сказал, это не очистит меня в ее глазах от прочитанного, увиденного и услышанного.

– Где Джонни? Он может подтвердить мои слова, сказать, что это все неправда. Ну, не совсем все, но не так, как они говорят. Я не домогался ни до кого, даю слово.

– Это твой голос на записи? – спросил отец.

– Да, но…

– Кто эта девочка?

– Эффи Моррис, одна из моих учениц.

– И кто эта женщина, в чей дом ты вломился?

– Мать Эффи. Но она вынудила меня сделать это. Это она убила Шарлотту!

– Что ты несешь? Шарлотта покончила с собой!

– Послушайте, я знаю, что мои слова звучат безумно, но это долгая история…

– Девочке всего четырнадцать лет, о чем ты думал? – спросил отец.

– Да не трогал я ее! – в ярости закричал я.

– Тогда что она делала в твоей машине наедине с тобой? Ты сказал, что подвозил ее до дома! Я не учитель, и то знаю, что это неправильно. И какого черта ты пытался вломиться в чей-то дом?

– Вы ни хрена меня не слушаете! – Я сам изумился тому, как быстро вышел из себя. – Вы такие же сволочи, как все те, кто пишет в «Фейсбуке», если поверили в эту ложь! Даже не даете мне рассказать историю с моей точки зрения…

– У тебя явно нервный срыв, – произнесла мама; слезы струились по ее лицу. – Ты не смог оправиться от стресса после того, что случилось с Шарлоттой. Полностью запутался. И это вряд ли тебе поможет. – Она указала на невскрытую упаковку с шестью банками пива. – Мы должны найти того, кто окажет тебе помощь.

– Нет, нет, нет! – воскликнул я. Комната начала кружиться все быстрее и быстрее, стены и потолок смыкались. Нужно убраться отсюда, прочь от этого шума.

Я схватил с прикроватной тумбочки ключи от машины и протиснулся мимо мамы, однако зацепил ее плечом, и она, потеряв равновесие, качнулась к стене, а потом упала.

– Черт, извини, – сказал я и шагнул, чтобы помочь ей подняться.

Отец оттолкнул меня подальше от нее и занес кулак. Мы несколько секунд стояли друг напротив друга, замерев, готовые к драке, но потом он передумал. Вместо этого наклонился к маме, помогая ей встать.

Я больше ничего не мог сказать, чтобы утихомирить их, поэтому вышел из квартиры и заковылял к машине.

Выбора больше нет. Я знал, что должен поехать к единственному человеку, способному остановить все это. Умолять о пощаде женщину, убившую мою жену и ребенка.

Глава 27

Лора

– Полагаю, не ожидала увидеть меня здесь? – спросила я.

Джанин застыла у двери, размышляя, уйти ей или остаться и дослушать. Она колебалась, пока любопытство наконец не взяло верх.

– Нет, не ожидала, – ответила она.

– Присаживайся.

Она не сдвинулась с места.

– Я не в ответе перед тобой, Лора.

– Но ты хочешь знать, почему я дала себе труд залучить тебя сюда, верно?

– Если это ты вписала Райана Смита в журнал, то я совершенно точно могу догадаться. Ты узнала, что мы с ним встречались, и теперь хочешь убедить меня, будто он – просто выдумщик, одержимый тобою. Правильно угадала?

– И что ты ответишь, если я скажу «да»?

– Отвечу вот что. Когда он в первый раз позвонил мне с просьбой о встрече и кратким объяснением, зачем ему это нужно, я действительно решила, что человек просто слегка не в своем уме. После этого я провела небольшое исследование и узнала, что он учитель.

– Он упоминал о том, что учит мою дочь Эффи?

– Нет.

– А о том, что он несколько месяцев обхаживал ее, прежде чем предпринять сексуальные поползновения? Ей четырнадцать лет. В настоящий момент он отстранен от работы, и его дело ожидает расследования.

– Нет, не говорил. Но у меня есть только твои слова на этот счет, верно? А тебя трудно назвать воплощением честности.

Джанин опустила свою бесформенную тушу на диван напротив, скрестила ноги и сложила руки на груди.

– Твоя поза выражает враждебность, – указала я.

– Давай просто скажем так: ты никогда не будила во мне особо добрых чувств.

– И почему бы это? – Я подалась вперед.