Добрая самаритянка

Во время вскрытия и исследования содержимого желудка выяснится, что Джанин опоена снотворным, но она ела так много и так часто, что трудно будет понять, когда лекарство попало в организм. И все знали, что она отказывалась есть мою глютеновую выпечку. Так что я в безопасности.

Во дворе заброшенного здания найдут мою смятую фотографию, которую я сорвала со стены в тот вечер, когда приехала в коттедж Стивена. В панике я сунула несколько снимков в карман, прежде чем он начал мне угрожать. Я надеялась, что на ней тоже остались отпечатки пальцев Райана и невидимый код отслеживания, связанный с серийным номером его принтера. А еще лучше, если отпечатки его пальцев обнаружатся на скотче. Моих отпечатков не будет, ведь я была в перчатках.

То, что Райан учинил вендетту против меня, «Больше некуда» и Эффи, уже известно и полиции, и школьным властям. Судя по количеству лайков в «Фейсбуке» и перепостов моего сообщения, сотни людей уже посмотрели видео, как он вламывается в мой дом, и увидели, насколько буйным он может быть. А в журнал вписано доказательство, что сегодня днем он назначил Джанин личную встречу.

Райан и Джанин. Две пташки убиты одним камнем. Точнее, одним молотком.

Меня охватило волнение, когда телефон наконец завибрировал – однако на экране высветилось имя Эффи.

– Привет, милая, жду важного звонка. Не можешь перезвонить попозже?

– Как ты могла, мама? – всхлипнула она. – Все в школе знают, что я сделала эту запись. Все ненавидят меня и говорят, что я занималась сексом с мистером Смитом. Называют меня шлюхой и говорят, что я его соблазнила.

– Не обращай на них внимания, милая. В таких ситуациях всегда винят именно женщину.

– Но я же действительно виновата, нет?

– Все не так просто, Эффи. Существуют вещи, которые ты не можешь понять, потому что еще слишком молода, но мы не можем допустить, чтобы то, что он сделал, сошло ему с рук.

– А мне плевать! – крикнула она. – Ты сломала мне жизнь. Больше никогда не хочу тебя видеть.

– Эффи, пожалуйста, не говори так. Может, встретимся завтра в кофейне и…

– Нет! Я расскажу папе о том, что ты заставила меня сделать.

– Прежде чем это сделать, вспомни кое-что, – спокойно ответила я. – Ты начала все это. Твоя дурацкая школьная влюбленность запустила цепь событий. Драгоценный папочка и так уже опозорен неприятностями, в которые ты его втянула, так что представляю, каково ему будет услышать это. А когда в полиции и в школе узнают, что ты солгала, тебе придется снова менять школу и, вероятно, подвергнуться судебному преследованию за ложное обвинение. Отец вряд ли что-то сможет сделать, чтобы защитить тебя от этого. Но ты уже достаточно взрослая, чтобы попасть в тюрьму для малолетних преступников, верно? Одному богу известно, как ты это переживешь. Так что я на твоем месте как следует подумала бы о последствиях.

Она молчала.

– Тебе следует помнить, Эффи: мы с тобой скроены из одного материала. Ты – дочь своей матери и многому можешь научиться у меня.

Я была так зла на нее, что не дала ей возможности ответить. Вместо этого оборвала звонок и налила себе еще бокал. Все это я сделала ради нее, ради всех нас, но она оказалась слишком эгоистична… Чем больше я думала, тем сильнее кипела моя кровь.

Нравится Эффи или нет, ничто не сможет помешать мне снова собрать всю свою семью под одной крышей. Ничто.

Глава 30

Райан

Ветер свистел в радиаторной решетке моей машины, задувал под помятый капот, заставляя его вибрировать. Ветер пролетал под колесные арки, проносился вдоль шасси. Временами казалось, будто он вот-вот подхватит машину и поднимет в воздух.

С самого раннего вечера я сидел на водительском месте, опустошая бутылку водки. Теперь сквозь плотную ночную тьму пробивались первые проблески утра, и я начал трезветь. Но рассвет нового дня ничего не мог изменить в моей жизни. Никакое количество выпивки не могло смыть то, что стало с ней.

Я попытался представить, что могло быть, если б я не пытался глубже постичь причины депрессии Шарлотты – если бы просто смирился с потерей жены, а потом смог бы научиться жить с этим дальше.

Время от времени на парковку въезжали другие машины, и я смотрел, как водители отправляются на пробежку или выгуливают собак – самые обычные занятия для спокойного раннего утра. Не считая ветра, это место было настолько тихим, насколько вообще можно представить.

Я ехал почти два часа в полной тишине, пока не достиг Бирлинг-Гэп в Восточном Сассексе – места, где Шарлотта покончила с собой. С момента ее смерти я несколько раз подумывал о том, чтобы приехать сюда и посмотреть, почему она выбрала его, но только сейчас смог заставить себя.

Долго вопрошал себя, что такого ужасного может быть в жизни человека, чтобы толкнуть его на подобный шаг. Теперь понимал – будь то химический дисбаланс в мозгу, терзающее прошлое или же люди, делающие жизнь невыносимой: все могут дойти до точки, когда больше не в состоянии выдержать боль. Так случилось и со мной.