Добрая самаритянка

Но дом, который таил в себе такие перспективы, не получил ни единого шанса их раскрыть, потому что Шарлотта покончила с собой в тот самый день, когда я получил ключи от него. С тех пор я не мог заставить себя даже проехать мимо этого места, не то что зайти внутрь.

– Думаете купить его? – спросила женщина, выгуливавшая крошечного, чуть больше крысы, песика; она как раз шла мимо, набросив на голову шарф.

Я покачал головой.

– Нет.

– А жаль, – пробормотала она, прежде чем уйти. – Он мог бы снова стать хорошим семейным домом…

От брошенного вскользь замечания в горле встал ком. Когда-то я был уверен, что этот коттедж действительно станет домом для моей семьи. И даже сейчас полагал, что когда-нибудь в нем действительно будут жить люди, любящие друг друга. Но не сегодня. Сегодня мне предстоит разобраться здесь с Лорой Моррис.

Вернувшись к машине, я достал веревку, лампочку, три картонные папки, набитые фотографиями Лоры и ее родных, и два мотка клейкой ленты, и отнес все это ко входной двери. Нерешительно отперев замок, толкнул дверь. Я уже оплатил повторное подключение электричества, так что, когда щелкнул выключателем, в прихожей зажегся свет. Скудная старая мебель, оставшаяся от прежних жильцов, была покрыта толстым слоем пыли – однако в основном дом был пуст.

Я принялся за работу и оклеил все стены в спальне фотографиями – не осталось ни единого свободного клочка. Потом ввернул в патрон тусклую лампу, чтобы Лора не сразу увидела эти снимки; несколько раз прошелся вверх-вниз по лестнице, запоминая, какие ступени скрипят, чтобы потом не наступить на них. После этого потратил двадцать минут, завязывая и перезавязывая петлю, пока она не оказалась именно такой, какой должна быть; затем подвесил веревку к деревянной балке. Лора заслужила то, что я планировал для нее, у меня не было в том сомнений. Но я не собирался убивать ее. Я хотел, чтобы она созналась в том, что сделала с Шарлоттой, а потом намеревался напугать ее, внушить ей мысль, что она не выйдет из этой комнаты живой. Я бы отпустил ее – но хотел, чтобы она знала, что ее действия имеют последствия. Может быть, это ее остановит…

Я уселся на полу в спальне. В заранее условленное время Лора позвонила мне на одноразовый мобильник, чтобы узнать, где я живу.

– Точно знаете, что никто не может неожиданно прийти туда? – спросила она.

Впервые с момента разоблачения «Героини» я услышал в ее голосе неподдельный страх.

– Да… никто, – ответил я своим обычным печальным тоном.

– И помните о том, что входная дверь должна быть открыта, а свет – включен?

– Помню. Вы мне не доверяете?

– Конечно, доверяю. Но вы – человек, а человек по природе своей забывчив. Мне нужно удостовериться, что вы внимательно выслушали все сказанное и что не будет никаких сюрпризов или затруднений. Теперь перескажите мне еще раз весь порядок действий.

– Вы приедете ровно в восемь вечера. Если увидите что-либо подозрительное или вам станет не по себе, сразу же уедете. Я буду один в своей спальне, вторая дверь налево с площадки второго этажа. Веревка будет закреплена на балке, узел завязан в точности так, как вы мне говорили. Потом вы пронаблюдаете, как я влезаю на стул и делаю шаг с него. Когда убедитесь, что я мертв, вы уйдете.

– Хорошо. И еще, Стивен: я не говорила вам этого раньше, но спасибо за то, что попросили меня побыть с вами. Было приятно разговаривать с вами в последние несколько недель. Если у вас есть какие-то сомнения, просто продолжайте напоминать себе, ради чего вы вообще искали меня. Вместе мы исследовали каждую тропинку, прежде чем вы решили, что это единственный разумный путь. Вы двигаетесь вперед и позволяете всем, кого любите, делать то же самое. И я очень уважаю вас за это.

– Спасибо, – ответил я. Ее речь прозвучала заученно, и я задумался – не говорила ли она эти же самые слова Шарлотте?

Было почти восемь, уже темнело, когда я, стоя позади разросшихся кустов туи в саду, увидел Лору. Она не могла заметить меня. Я затаил дыхание, глядя, как ее машина останавливается у обочины. Мой взгляд был прикован к пальцам Лоры, сжимавшим руль. Она ждала, не зная, последовать ли зову сердца и войти в дом, или же послушаться разума и убраться подальше отсюда. Некоторое время озирала коттедж – насколько могла видеть с того места, на котором стояла.

«Она здесь. Действительно здесь. Лора Моррис здесь, потому что хочет видеть, как я умираю».

Я сжал кулаки, страстно желая, чтобы Лора вошла в дом. Оглядевшись в последний раз по сторонам, она открыла дверь, оставленную незапертой, и спустя несколько секунд вернулась, чтобы подпереть ее стулом. Желудок крутило, как будто мне отчаянно требовалось посетить туалет.

Я дал ей время на то, чтобы подняться наверх, как мы и условились, а затем последовал за ней, стараясь не наступать на скрипучие ступени. Из темноты коридора наблюдал, как она в испуге срывает со стен фотографии. Бесшумно переступил порог комнаты, и когда заговорил, Лора обернулась на мой голос, широко раскрыв глаза. Я сделал шаг вперед, и она отступила.