Добрая самаритянка

Лора тревожилась, я это чувствовал. С того момента, как она ответила и я назвался, что-то в ее голосе подсказывало: она изо всех сил пытается держать эмоции под контролем. Но ее актерское мастерство не настолько хорошо. Я чувствовал: Лора не хочет, чтобы я знал, насколько она рада снова слышать меня, – и гадал, не была ли Шарлотта одурачена таким же замаскированным рвением.

Квартира вызывала приступ клаустрофобии, стены словно давили на меня, и я, взяв телефон и блокнот, направился в Эбингтон-парк. Смотрел, как утки дерутся за корку хлеба в самом маленьком из местных прудов, – и в этот момент снова ответила Лора. Я выжидал несколько дней после того, как спросил ее, не захочет ли она лично присутствовать при моей смерти. Хотел, чтобы моя просьба укоренилась в ее сознании, чтобы она как следует обдумала ее и – будем надеяться – согласилась.

Я начал с неискреннего извинения за то, что поставил ее в неловкое положение.

– Честное слово, Стивен, я здесь не для того, чтобы вас осуждать. А для того, чтобы выслушать все, что вы мне скажете.

Ее дыхание было более рваным, чем обычно, она явно старалась держать интонации под контролем. Как будто хотела сказать мне что-то, но спорила с собой, должна говорить или нет. Мы поболтали еще немного, и я начал задавать вопросы о ней самой. Намеренно польстил ей, сказав, будто представляю ее похожей на актрису из «Голодных игр». Конечно же, я точно знал, как выглядит Лора, потому что в последние недели часто наблюдал за ней. Но когда она спросила меня о том, думал ли я обзавестись детьми, это оказалось неожиданностью.

– Вообще-то была одна женщина, с которой я подумывал создать семью, – произнес я. – Милая и добрая, и мне казалось, что она по-настоящему любит меня. Но неожиданно она исчезла из моей жизни.

Я надеялся, что чем более уязвимым покажусь, чем больше слабости она увидит во мне, тем сильнее захочет принять мое предложение.

Еще четверть часа мы беседовали о разных мелочах, и Лора уже не смогла сдерживаться.

– Я это сделаю, – произнесла она вдруг. – Если вы серьезно настроены покончить с собой, то я лично буду присутствовать при этом. – Она шептала, вероятно, боясь, что ее подслушают.

Я постарался, чтобы в моем тоне звучала признательность, хотя на самом деле ее готовность вызывала во мне одновременно восторг и отвращение. Лора начала объяснять, что работает только с людьми, которых, как считает, знает вдоль и поперек. Поэтому она ожидает, что я открою ей все аспекты своей жизни. Она намеревалась передать мне расписание своих дежурств, чтобы я в условленное время связывался с ней – минимум три раза в неделю. Только после этого мы сможем назначить дату моей смерти.

– Я буду с вами с самого начала и до конца, но это деловые отношения, – добавила она. – Мы оба должны выполнить свою часть работы, Стивен. Ваша задача – рассказать мне о себе, а моя – сделать так, чтобы ваш уход был мирным.

Первой шла проверка на настойчивость: я должен был убедить ее в том, что готов умереть. Вторым испытанием станет заставить ее на сто процентов поверить, что Стивен настоящий. И если будет хоть кроха фальши – Лора ее заметит, я знал.

Я должен был стать несравненным игроком, чтобы переиграть Лору в ее собственной игре.

Глава 16

Шесть месяцев после Шарлотты

– Узел должен располагаться высоко позади вашей шеи, чтобы по мере увеличения давления затянулся туже, – объясняла Лора. – Голос ее был тихим; иногда мне приходилось напрягаться, чтобы расслышать, что она говорит. – Когда будете практиковаться, убедитесь, что веревка, привязанная к балке, не соскользнет. Очень важно помнить об этом.

Она дала мне пять недель до дня, когда я должен убить себя. Ко второй неделе начала детально объяснять мне практические стороны того, как нужно вешаться. Я лежал на кровати, прижимая к уху телефон; согнутые колени устремлены вверх, словно горные вершины, блокнот я пристроил на бедре. Иногда рисовал закорючки и человечков. Сегодня изобразил их висящими на виселице. Похоже, Лора была довольна, когда слышала шелест бумаги или то, как я повторяю ее слова.

Дальше она посоветовала мне испытать веревку на прочность и подложить что-нибудь, чтобы удавка не врезалась в шею и не вызвала кровотечение. Объяснила, где именно следует расположить узел и как его завязать. Похоже, хотела удостовериться, что смерть будет чистой и по возможности безболезненной. Я не мог понять, почему женщине, которая так охотно согласилась увидеть мою гибель, есть дело до того, будет ли мне больно, когда я буду висеть в петле. Какая ей разница?

Пока Лора говорила, я закрыл глаза и представил, как она, сгорбившись, сидит за столом в офисе и шепчет в трубку, балдея от того, что дает мне указания по сведению счетов с жизнью, – в то время как вокруг полным-полно людей, понятия не имеющих, чем она занимается.