Добрая самаритянка

Я ушел так же незаметно, как и пришел, решив, что нужно все-таки навестить деда. Постучавшись в дверь палаты, вошел. Дедушка лежал с закрытыми глазами, и я окинул его пристальным взглядом. Он ничуть не напоминал того крепкого, плотно сложенного мужчину, которого я помнил по временам детства. Когда-то дед работал строителем. Помню, мне было девять лет, мы с Джонни играли в саду, а дедушка Пит лазал вверх и вниз по лестнице с корытцем раствора на плече, перекладывая крышу. Он поднял нас на самый верх, мы оседлали конек и стали махать руками проезжающим мимо автобусам и легковушкам. Потом мама вернулась с работы и кричала на него до тех пор, пока он не спустил нас вниз.

Прошло два десятка лет, и возраст – а скорее всего, привычка выкуривать по две пачки крепких сигарет в день – взял свое. Перенеся несколько инсультов, дед превратился в изможденную тень того силача, каким был когда-то.

На подвесных полках вокруг кровати стояли фотографии покойной бабушки Элси, мамы и папы; на стене висели детские снимки нас с Джонни, а в большой серебряной рамке – фото, где мы с Шарлоттой изображены в день свадьбы. Это застало меня врасплох.

– Привет, дед, это Райан, – тихо сказал я и взял его за руку. Кожа казалась тонкой, как бумага, фиолетовые вены выступали под ней, словно «лежачие полицейские» на дороге. – Извини, что давно не был.

Веки медленно приподнялись, и я видел, как взгляд молочно-серых глаз устремляется туда, откуда доносился мой голос. Отделы мозга, контролирующие речь и движения деда, были необратимо повреждены последним обширным инсультом, но он по-прежнему узнавал старшего внука. Левый уголок рта чуть приподнялся – дедушка пытался улыбнуться. Указательный палец мазнул по моей ладони.

– Лот, – пробормотал он. Я нахмурился и осторожно спросил:

– Что?

– Лот, – повторил дед и посмотрел куда-то мимо меня. – Лот. Ша. Ша. – Он глядел на свадебное фото.

– «Лот ша», – повторил я. – Ты имеешь в виду Шарлотту? – Палец снова коснулся моей ладони. – Мама сказала?

Я никогда не спрашивал, рассказала ли она ему о том, что случилось. Он движением пальца показал – «да».

– В последнее время дела идут не очень, – признался я. И прежде чем смог остановиться, выложил все: о смерти Шарлотты, о моей убежденности в том, что ее подтолкнули к самоубийству, и о том, что я нашел женщину, которая это сделала. Нужно было выговориться. – Мне страшно, дедушка, – продолжил я. – Страшно, как далеко я могу зайти, чтобы наказать эту женщину. Вот если б ты мог сказать мне, что делать…

Дед смотрел на меня так пристально, будто сожалел, что мозг не позволяет губам произнести целую осмысленную фразу. Наконец, приоткрыв рот, он захрипел; щеки и лоб сделались багровыми.

– Все в порядке, не надо, – попросил я. Я проявил эгоизм, вывалив все на него.

– Око, – выдавил дед. – Окоса… – Он молча молил меня понять его.

– Око, окоса… – повторил я, и тут до меня дошло. – Око за око.

Палец прижался к моей ладони, голова едва заметно качнулась в знак согласия.

– Спасибо, – произнес я и крепко сжал его ладонь обеими руками.

Глава 13

Четыре месяца и три недели после Шарлотты

Я выждал еще несколько дней, прежде чем снова позвонить в «Больше некуда».

Я вернулся после обеденной кружки пива в «Эбингтоне», где сидел с Джонни и папой, поддерживая миф о том, что медленно иду к выздоровлению. Они испытали явное облегчение, когда я сказал им, что скоро вернусь на работу. Я проработал на этом месте всего девять месяцев до смерти Шарлотты, после чего в течение почти пяти отсутствовал, так что сейчас сообщил своему начальнику Брюсу Аткинсону дату, когда я намерен приступить снова, и он сказал, что уладит все формальности. Мое возвращение должно было стать постепенным, а не одномоментным.

Но сегодня главным делом была Лора. Стремительный летний ливень промочил меня до костей, поэтому, едва вернувшись домой, я снял мокрую одежду, повесил сушиться в душевой на перекладину для занавески и с нетерпением взялся за следующий этап. Удача была на моей стороне: не прошло и двух часов, как меня соединили с ней.

– Меня зовут Стивен. Вы, вероятно, не помните меня, но, мне кажется, вы та самая женщина, с кем я говорил недавно…

– Да, здравствуйте, Стивен. Именно я беседовала с вами и помню вас. Как дела сегодня?

– Всё в порядке, спасибо.

– Звучит более позитивно, чем в прошлый раз. Жизненные обстоятельства в чем-то изменились?

– На самом деле, полагаю, не особо. – Самым большим изменением было то, что теперь я знал куда больше о своей собеседнице.

– О, жаль это слышать. Тем не менее у вас хотя бы сегодня хороший день?

– Полагаю, да.

– Что ж, иногда после хорошего ночного сна мы просто просыпаемся утром, чувствуя, что наше отношение к жизни улучшилось.

– Но это не значит, что все плохое куда-то делось, верно?