Добрая, злая

Не убежала. Наоборот, встала покрепче, засмеялась от удовольствия. И дальше пошла – через огород, мимо сонной рассады на грядках, к дальней калитке в конце огорода, которую высмотрела еще днем. Там, за калиткой, должен быть проулочек, а за ним – небольшой обрыв с крутым спуском к реке. Ого, а трава тут уже не ласковая, не кудрявая ромашка аптечная! Тут, здрасьте вам, и осока, и чертополох, и колючие какие-то кустики попадаются! Хорошо, меж ними узкая тропинка вьется, тоже мокрая от росы…

Дошла до обрыва, остановилась, распахнула глаза и застыла, боясь вдохнуть от радостного изумления. Там, за горизонтом, солнце всходит! Вот уже первые лучи рассекли бледное, дрожащее от нетерпения небо, и птицы подняли торжествующий гвалт, и роса вспыхнула в траве мириадами белых звезд, и никакого терпения внутри от восторга больше не остается – так и хочется подпрыгнуть, замахать руками да заорать во все горло что-нибудь радостное, несусветно глупое, с добавлением ядреного словца от полноты души…

Обратно в дом бежала, уже подвывая от нетерпения – ноги-то замерзли с непривычки. Влетела, быстро натянула на мокрые красные ступни бабы-Симины шерстяные носки, бросилась на кухню, приплясывая, – чаю бы горячего попить! Так, а как же в этом доме с добычей кипятка дело обстоит… Печку, что ли, топить надо? Не спросила с вечера…

К счастью, на подоконнике обнаружился вполне обыкновенный электрический чайник с кнопочкой, и заварочные пакетики в шкафчике нашлись. И завтрак на столе, накрытый чистой тряпицей, заботливо для нее бабой Симой оставленный. Толстые ломти белого хлеба, масло, творог, сметана, вареные яйца, мед в баночке. Дикая смесь белков, жиров и углеводов, но такая, черт возьми, аппетитная! А еще – пирожки… Надкусила один – со щавелем! Что ж, тоже сгодится для полноты вкусовых извращений, весьма в это утро приятных…

Выпила чаю, согрелась, незаметно уплела все, что было упрятано под тряпицей. Потянуло обратно в постель… Но нет, это уж дудки! Работать надо, по хозяйству управляться! Что там было ей бабой Симой наказано? Грядки полоть? Воду в баню носить? Делов-то, сейчас изладим!

Обула кроссовки, вышла в огород, села над грядкой, задумалась… И чего здесь полоть? Где сорняк, а где культурный хвостик-росток тянется, как отличишь? Нет уж, надо хозяйку дождаться, иначе можно наворотить беды от незнания. Лучше сначала воды в баню наносить… Вон ведра, а вон – колодец. Это дело, слава богу, нехитрое.

Однако и это дело не таким уж простым оказалось. Во-первых, железной колодезной ручкой ей чуть голову не снесло, когда опущенное ведро понеслось вниз, гремя железной цепью. Во-вторых, тут особая сноровка нужна, чтобы это ведро вместе с водой вверх вытянуть… Конечно, оно в конце концов вытянулось, облив к чертовой матери все ноги в кроссовках! А другой подходящей обуви у нее нет, только легкие босоножки где-то в чемодане болтаются! Ладно, можно и бабы-Симины остроносые галоши на ноги приспособить, не велика беда… Хоть одно поручение по хозяйству она ж должна таки выполнить! Иначе ж полная стыдоба с торжественно обещанной помощью получается!

К приходу бабы Симы бочка с водой была полна воды, о чем она и отчиталась с удовольствием.

– Что ж, молодец, добрая хозяюшка… – устало проговорила старуха, прилаживая свое круглое тело на кухонную скамью. – Сделай-ка мне чайку, а то сама уже с места не сдвинусь… Так и сказала сегодня хозяину – не рассчитывай не меня шибко, больно уж я квелая к старости сделалась…

– А он чего? – спросила на ходу, суетясь с чайником.

– Да чего он… Промолчал, да расстроился, видно. Нету нынче в деревне тех, кто по-настоящему умеет с коровками-то. Тут ить особенное умение надо, это только кажется, что все просто… К каждой коровке надо с душой подойти, это тебе не механизма бесчувственная… Я думаю, бросит он это дело, говорит, никакого доходу с него нет, один убыток…

– Как – бросит? А коров куда?

– Не знаю. На мясо продаст, наверное.

– Так жалко же!

– А то! Жалко, конечно.

– Баб Сим, а грядки-то я не полола… Вы мне покажите, где там сорняки, ладно? Я буду полоть, а вы отдыхать ложитесь.

– Хорошо, милая, хорошо… Эк же принесло тебя удачей на мою голову, таку резву помощницу!

До самого пополудня она провозилась с этими грядками, пока солнце не начало нещадно жалить макушку. Разогнулась, постояла, слушая знойную тишину. Ни ветерка, ни шума листвы, все будто замерло в жаркой неге. А потом, когда июль наберет обороты, наверное, и еще жарче будет… И хорошо, и пусть наддает! Здесь не такая жара, как в городе. Здесь она – вкусная…

– Хватит уж гнуться-то, обедать иди! – позвала из кухни в открытое окно баба Сима. – Я окрошки настрогала, ты в городе такой никогда не попробуешь! С редькой, с ядреным квасом!

– Иду, баб Сим… Сейчас только руки от земли отмою…

Легко сказать – отмою. Попробуй отмой их, вытащи черную полоску из-под французского маникюра. Легче уж сам маникюр срезать ножницами к чертовой матери… Зачем ей здесь вообще маникюр?