Добрая злая любовь

– Мы рассмотрим твою кандидатуру, – важно произнес Макс. – Ладно, беги.

– А вы? Вы к нам зайдете сейчас? Наташенька, мама тебе так обрадуется... – заканючила Настя.

Наташа опять вспомнила об Аркадии.

– В другой раз, – мягко произнесла она. – Настя, я же обещала, что загляну к вам на следующей неделе...

* * *

В полном молчании Наташа и Макс вернулись домой. Наташе было как-то не по себе.

Макс, насвистывая, включил свой музыкальный центр.

– Обожаю эту вещь... – пробормотал он. – Наверное, это самая лучшая опера во всем мире.

– Какая? – рассеянно спросила Наташа.

– «Аида», Верди. Запись из «Ла Скала». Солистка – Джесси Норман. Ну, да ты помнишь... Вот, послушай заключительную часть – где царевна Амнерис отдает Радамеса в руки жрецов. В ней борются различные чувства – любовь и ревность, жажда мести и, вопреки всему, желание спасти Радамеса. Она приказывает страже привести его. По приказанию дочери фараона стража приводит Радамеса. Амнерис требует, чтобы он отказался от Аиды, и тогда она добьется для него прощения у фараона.

– И что же Радамес? – вздрогнула Наташа, напряженно слушая музыку.

– Он предпочитает смерть, – усмехнулся Макс. – Стража возвращает его в подземелье.

Оба замолчали. Зазвучала только музыка. Через некоторое время Макс продолжил:

– А вот это – шествие жрецов. Они идут судить Радамеса. Мрачная, грозная музыка.

– Да уж... – прошептала Наташа.

– А дальше жрецы трижды вопрошают провинившегося полководца. Трижды звучит этот суровый, зловещий вопль: «Ра-да-мес!..» Но трижды тот отвечает молчанием. Судьба его решена – быть ему погребенным в подземелье. Амнерис, опомнившись, взывает к жрецам, умоляя их пощадить Радамеса. Но поздно...

– Бедный... – вздрогнула Наташа.

– Да уж. И вот подземелье завалили каменной глыбой. Его часы сочтены. И тут он слышит слабый стон рядом – это Аида. Она пробралась сюда раньше, чтобы умереть со своим возлюбленным.

– Да, помню – ты мне об этом рассказывал, – завороженно кивнула Наташа.

– Какая светлая, одухотворенная мелодия! Я могу снова и снова слушать ее. Она не может надоесть. Знаешь, один из современников Верди сказал о ней: эта мелодия – не столько звуки, сколько слезы! В переводе с итальянского дуэт Аиды и Радамеса звучит примерно так: «Прощай, земля, где мы так долго страдали, теперь разлука нам больше не страшна, соединили мы навеки сердца. Как далеки от нас земные печали – летим туда, где счастью нет конца!»

Наташа вздрогнула. Она против воли вспомнила Никиту – то, как она стремилась к нему. В какой-то момент ей даже показалось, что она была готова умереть, лишь бы услышать от него слова любви...

– Что ты? – сел рядом с ней Макс. – Тебе тоже нравится музыка?

– Да. Но мне жаль, что все так ужасно закончилось...

– Наташа, милая, это же искусство! В искусстве нельзя без страстей, без страданий... А какой у Джесси Норман голос! Звонкий нижний регистр и волнующий, динамичный – верхний... Кстати, мне тут недавно в голову пришла одна кощунственная мысль... – Макс с помощью пульта дистанционного управления выключил музыкальный центр.

– Какая мысль?

– О том, что в жизни все было бы не так.

– Я не понимаю.

– Представь себе... – с удовольствием принялся объяснять Макс, – представь себе, что тебя, например, с твоим возлюбленным заключили в подземелье... – Наташа, снова против своей воли, вообразила рядом с собой почему-то Никиту, а вовсе не Макса. – И вы в течение какого-то времени находитесь рядом – ну, прежде чем умереть. Мрачное, зловещее место, темнота и могильный холод.

– Макс, перестань! – передернула плечами Наташа. Ей и в самом деле стало холодно.

– Нет, ты дослушай – это же чисто теоретическое рассуждение, – с азартом возразил он. – Конечно, сначала вы целуетесь-обнимаетесь, говорите друг другу, что смерть не страшна, если вы рядом. Но потом...

– Что – потом? – нетерпеливо спросила Наташа.

– Потом наступает весьма неприятный момент – когда миловаться уже надоело, а до смерти от истощения еще далеко. Душно, темно, от жажды трескаются губы, желудок скручивает от голода. Мучительные часы умирания, когда уже не до пафоса и не до высоких слов о любви. Только гений Верди мог сделать из этой истории красивую сказку. Если бы Аида и Радамес существовали в реальности, то они умерли бы не в объятиях, а проклиная друг друга.

– Но почему? Они же любили друг друга! Так любили, что даже смерти не побоялись! – нетерпеливо возразила Наташа.

– Потому что самый лучший способ убить любовь – это посадить влюбленных в одну клетку. Да еще без еды и питья... Сколько в таких условиях может прожить человек? Дня три от силы, ну, может быть, чуть больше. И, кроме того, ни душа, ни туалета рядом! Смерть в грязи и зловонии...

– Макс...

– Погоди, не перебивай меня! Просто ты представь, что ты три дня сидишь рядом с тем, по ком недавно рыдала, – и глупые мысли сразу же покинут твою хорошенькую головку... – он с чувством поцеловал ее в лоб.

Макс намекал на Аркадия, но Наташа-то знала, что расстраивалась тогда она из-за Никиты!

– Почему же ты продолжаешь восхищаться оперой? – хмурясь, спросила она.