Добравшись до горы

Они так и сделали, захватив только то, с чем пришли сюда. Дом не хотел отпускать их, сгущая ощущение уюта, связывая им, словно ароматная древесная смола — неосмотрительных пчел и бабочек. Юные путешественники и сами не подозревали, насколько трудно будет им переступить порог, но они сделали это и ушли от гостеприимного колдовства, не оглядываясь. С каждым шагом им становилось легче. Длинная клейкая нить этого уюта какое-то время еще связывала их души с чудо-домом, но она все утончалась и утончалась, покуда не лопнула. Изготовленные Клаусом перекидные мостки пригодились. Он перебрасывал их через расщелины, и они с Клауди переправлялись по ним на ту сторону. К вечеру путники были уже у подножия скалистой стены.

Впервые после многих дней растительной жизни им пришлось ночевать под открытым небом. Благо к ночи оно совершенно прояснилось. Жарко пылал костер, на нем закипала в походном котелке вода. В ней Клауди сварила похлебку из грибов и съедобных клубней, что росли в поле. Клаус набил ими целый мешок. Добывая пропитание, возясь с костром и котелками, путники почти не разговаривали. Все, о чем им хотелось побеседовать, они уже не раз обсудили в предыдущие дни. Поужинав, стали устраиваться на ночлег. Спали по очереди, хотя вокруг было тихо. Обоих томило чувство, что путешествие их идет к завершению, но говорить об этом они не стали, опасаясь, что приблизят разлуку, которой теперь уже не хотели.

Ведь они по-прежнему не знали, когда наступит момент расставания. Клауди не ведала, куда идет ее спутник, а Клаус — куда направляется она.

На рассвете они поднялись, позавтракали, тщательно затушили костер и тронулись вдоль складчатой, шершавой, покрытой трещинами и лишайником скалистой стены. Путешественники рассчитывали, что рано или поздно та закончится и откроется путь в горы. И не ошиблись. С каждой пройденной милей скала становилась все ниже и наконец оборвалась. За нею и в самом деле начиналась узкая каменистая тропа, которая постепенно втягивалась в распадок между угрюмых безлесых гор. Предвидя, что дальше дров для костра может не оказаться, дровосек навьючил на себя солидную вязанку хвороста, хотя после многодневного объедания в колдовском доме такая ноша была для него тяжеловата. Однако он был ей только рад — порастрясет жирок. Девушка взяла у него мешок с клубнями, и они начали карабкаться по тропе.

Склон горы вскоре заслонил от них долину, где юные путешественники провели столько безмятежных дней и ночей. Чем выше поднимались Клаус и Клауди в горы, тем прохладнее становилось. Пришлось надеть на себя все теплое, что у них было. Следующую ночь они провели у тлеющего костерка: хворост приходилось расходовать бережно. Когда образовались угли, девушка попыталась запечь в них клубни, но жара не хватило, и пришлось съесть корнеплоды полусырыми. Стало ясно, что для дальнейшего пропитания придется позаботиться о добыче мяса. И на рассвете зоркая лучница подстрелила молодую серну, неосторожно выглянувшую из-за валуна, что лежал у тропы. Путники споро разделали тушу, оставив на поживу падальщикам только несъедобное для человека. Хорошее мясо как могли натерли солью и приправами. Теперь они могли не опасаться голодной смерти.

Тропа уводила их все дальше в горы. Иногда, вскарабкавшись на скалистый выступ, Клаус и Клауди могли видеть всю обширную горную страну, что лежала перед ними. Они уже поднялись выше облаков, и теперь ни дождь, ни снег им не угрожали. Днем ослепительные лучи солнца дробились о грани далеких ледников, а ночью гроздья звезд свисали, как серебристые виноградины, с черного бархата неба, стылой ледышкой плыл в вышине полумесяц. Запасы хвороста быстро закончились, и юные путешественники вынуждены были коротать ночи, втиснувшись в какое-нибудь углубление в скале, похрустывая сырыми клубнями и раздирая зубами жесткие волокна самодельной солонины. Однако, как бы туго им ни приходилось, путники не вспоминали о покинутом доме.

На четвертый день подъема в горы они вышли на перевал, и тропа повела их вниз, в котловину, которая замыкалась горой с раздвоенной вершиной. Ни Клаус, ни Клауди никогда не видели Разлучную гору воочию, но ни минуты не сомневались в том, что это именно она высится вдали. Правда, с перевала нельзя было разглядеть всех препятствий, которые отделяли их от цели. Да, да, именно к Разлучной горе стремились они всю свою долгую, полную опасностей и соблазнов дорогу, ни разу ни словом не обмолвившись об этом. Поэтому, передохнув и кое-как утолив голод, юные путешественники начали спускаться с перевала. Тропа в этом месте была усыпана скользким от изморози щебнем, и потому передвижение по ней требовало большой осторожности. Спуск в котловину занял еще несколько дней.

Глава восемнадцатая. В тупике