Добро пожаловать домой (СИ)

Звонок в дверь проходит электрическим разрядом по напряженному телу, заставляя подавиться сигаретой. Тихо матерясь (так, чтобы слышали только соседи с двух ближайших этажей), выбрасываю окурок, возвращаясь в комнату. Ко мне подходит Густав, сияя улыбкой и протягивая что-то в блестящей бумаге, обнимает. Ну, наконец-то, думал, не доживу сегодня ни до одного поздравления! Обнимаю в ответ. Все еще дрожащими руками (Верните мне подкидыша, бл*!) разрываю фольгу, параллельно прислушиваясь к раздающимся за стеной… (Че за х*йня, почему оттуда вообще звуки не раздаются?! Билл, держись, Чип и Дейл спешат на помощь!) Еле-еле сдерживая себя, распечатываю подарок, являя миру…

- Это че за по*бень?

Абсолютно растерянным взглядом смотрю на… Уголовный кодекс, мать его!

- Гууст… Эт ты щас на что намекаешь?

- А ты почитай. Вообще, очень интересная книга. Там на какой-то странице даже указано, сколько дают за совращение малолеток. – Произносит весь из себя такой довольный друг. Ну, скотина, я тебя тоже люблю.

Георг, до этого смотревший с таким же непониманием, как я, начинает дико ржать. Вскоре, к нему присоединяется и Шеффер. Напряжение дает о себе знать, и я, нервно подергиваясь, начинаю издавать какие-то непонятные звуки, постепенно переходящие в неудержимый смех. До слез, бл*!

Кое-как успокаиваемся, и Густав, который в процессе истерики повис на мне, вместе со мной и сползает на диван, выпрямляясь и, все еще похрюкивая, проговаривая:

- С Днем Рождения, дружище! Долгих лет! Оставайся всегда таким же, вот как сейчас.

Неторопливо перевариваю в голове сказанные слова, прикидывая за одно, какое у меня в данный момент состояние: нервная дрожь во всем теле, все еще не до конца прошедшая истерика, напоминающая о себе хаотичными всхрипами, трясущиеся, как у алкоголика, руки и ноющая боль в животе от слишком долгого и надрывного смеха… Что там говорил Густ, оставаться всегда таким?

- Ээээ… Чувак, ты меня сейчас практически проклял.

Глава 35.

Глава 35.

(Спасибо моему Мышке, что подогнал фотку:)))) Ну, и автору фотошопа, только я понятия не имею, кто это:(( Мыш - я тебя обожаю!)

Машина гонит по шоссе, унося нас в сторону небольшого загородного коттеджа, куда в скором времени начнет подтекать народ.

С заднего сиденья постоянно раздаются шорохи, ругань, счастливые голоса и дружный мат. Там сидят Густав и Георг, с устроившейся на его колянях Кристин. А я же терзаю руль, вперившись взглядом в дорогу, уговаривая себя не поворачивать голову. Ведь там, совсем рядом со мной, сидит чудо, от которого просто невозможно оторвать взгляд.

***

Когда мы, в очередной раз дико ржущие, сидели в гостиной (А Шеффер, при этом, все еще вис на мне), со стороны двери прозвучало покашливание, и ехидный голос Крис спросил:

- Мальчики, а мы вам не помешаем?

Разворачиваю голову, да так и замираю с отвисшей челюстью, как, в прочем, и все остальные.

В гостиную, вслед за цветастым кошмаром, входит… Пи*дец. Я влюбился. Вот в этот самый момент.

Это не мальчик. Это не девочка. Это видение. Ангел, спустившийся с небес, чтобы осветить наши бренные жизни.

Порыв ветра с балконы подхватывает длинные, прямые черные пряди, растрепывая легкие и мягкие даже на вид, словно перья, волосы. Подстриженная, но не идеально ровная челка прикрывает брови, при этом подчеркивая глаза… Невероятно большие и глубокие черные глаза в тумане темного макияжа. Ровная фарфоровая кожа, тронутая легким румянцем, с одним единственным изъяном – невероятно манящей родинкой под нижней губой. А сами губы… Пухлые, мягкие, слегка влажные от бесцветного блеска. Неохотно отрываю от них взгляд , спускаясь ниже. Легкая, свободная рубаха с широким воротом на завязках, слегка запыленного белого цвета, чуть светлее ровной бледной кожи. Притягивающая взгляд родинка между ключиц. Свободный покрой подчеркивает невозможную хрупкость фигуры. Подол заправлен в узкие черные джинсы, в которых стройные ноги кажутся бесконечными. На тонких руках, открытых от локтя, красивые широкие браслеты из темной коричневой кожи. Правая нервно теребит черную джинсу, а левая трепетно прижата чуть выше сердца. Сквозь тоненькие пальцы пропущена грубоватая цепочка, один конец которой стекает по ладони, а на другом – тяжелый золоченый амулет с черными вкраплениями, складывающимися в незамысловатый узор.

Билл неуверенно подходит ко мне, протягивая медальон. А я принимаю его, все еще не в силах оторвать взгляд от… видения. Совершенства. Судорожно вздыхаю, все-таки опуская глаза на подарок. Раскрываю тяжелый медальон, разглядывая красивые узорчатые стрелки внутри. Завороженным, а от того, хриплым голосом тихо произношу:

- Билли, а ты знаешь, что часы дарить нельзя?

- Да, знаю. Я не верю в приметы. Я просто хотел, чтобы они всегда были с тобой. И отсчитывали время. Время, которое мы… вместе. Я хочу, чтобы они никогда не останавливались, Том.