Добро пожаловать на Пангею! (СИ)

— Вы правы, Ваше Величество, но позволю заметить, что вы правильно сделали, не сняв с них последнюю рубашку. Да, ваше правление теперь благословлено самим Растусом, но не стоит слишком сильно злить остейзских дворян и купцов.

— Не переживайте, канцлер. Я взял с них столько, что думаю освободить их от части налогов на пару лет. Тем более, у меня есть твердые гарантии от Эрика Красного и Урога Грон Конкаша о неприкосновенности моей морской торговли. Вот увидите, через пару лет все забудут об этой ночи.

— Вам виднее, Ваше Величество, кстати о послах и купцах. Имперский нунций Игнатий просил принять его и некую делегацию.

Гюнтер тяжело вздохнул и подумал: "Конечно, глупо было ожидать, что эти будут чего-то ждать".

— Сообщи Игнатию, что я приму их завтра в десять утра. Бывший гарнизон и остальные пленные в тюрьме?

— Да, Ваше Величество. Смею заметить, что тюрьма переполнена, нам даже пришлось отпустить много настоящих преступников, чтобы разместить всех.

— Ничего страшного, если еще раз попадутся, казнить на месте. И распорядись выпустить всех представителей дворянских семей столицы.

— Да, Ваше Величество.

— Думаю, мы закончили. Мне пора к моей молодой супруге, Надо же выполнять требование Растуса Великого!

Борух и Гаржак сально заулыбались, а Гюнтер вернулся в спальню.

***

На следующие утро, полностью довольный прошедшей ночью Урог, выздоровевший Дурзог и мэтр Огастус, высокий седой мужчина, в чёрной мантии, спустились в темницу и остановились перед камеры в которой всю ночь пытали Корнелию.

— Давайте, Ваше Величество, показывайте что вы сделали с моей собственностью, — сказал Огастус глухим бесчувственным голосом.

— Честно сказать мэтррр, я и сам не знаю, что мы сейчас увидим, могу только догадываться.

Открыв дверь все трое зашли в камеру. Кат Гюнтера хорошо постарался и взору орков и мага открылось зрелище, ничем не напоминавшее самую красивую женщину Остейзии.

Перед ними лежало изломанное, еле дышащее тело. Кнут палача содрал плоть со спину несчастной до самых костей, а на месте рук были жалкие обрубки.

— Вот, Ваше Величество, как вы и велели. Всё в точности исполнил, да. Извольте полюбопытствовать, — от ката несло дешёвым пойлом, потом и кровью. При этом, на губах палача играла улыбка, определённо, приказ Урога совпал с его желаниями.

— Я вижу, деррржи, — сказал Урог и кинул довольному палачу увесистый кошелёк с серебром. Затем король орков обратился к своему сыну:

— Как видишь, Дурррзог, я отомстил за тебя.

— Да, вижу, спасибо, отец.

— Вот ваша рррабыня, мэтррр, живая и вполне целая, — хохотнул Урог, — что скажете?

— Я скажу, что ожидал увидеть нечто совсем иное, — ответил Огастус, — впрочем, ничего не поправимого с ней не сделали, меня всё устраивает.

— Ели не секрррет, что вы собиррраетесь с ней делать?

— Никакго секрета нет, я подарю её моему господину, эмиру Хейдару, владыке славного города Бера, что в Зорристане.

— Даже так, интеррресно! И вы подарррите эмиррру этот кусок мяса?

— Нет, конечно! Сначала я восстановлю её, так же как восстановили вашего сына.

— Ну, воля ваша. И когда вы отпррравитесь в Зоррристан?

— Прямо сейчас, — сказал Огастус. — Эмир запрещает телепортироваться бесконтрольно. Поэтому, я сначала перемещусь в Беру, возьму там повозку и довезу её до своей башни. Ну а потом, подарю её.

Сказав это, Огастус подошёл к еле дышащему телу, положил одну руку на Кору и произнёс заклинание. Спустя секунду и он и его рабыня исчезли в вспышке чёрного пламени.

Орки пожали плечами и отправились к своим, спустя два часа воины Волчьих островов и их извечные противники с Железных островов покинули Аласкиви и направились в Понтус. Осоловевшие от крови и насилия, с большим обозом награбленного, они двигались медленно по разоренной стране и через три недели покинули ее, отправившись домой.

В тоже время, когда головные отряды наёмников покидали Аласкиви, в большом тронном Синего дворца новый король принимал имперского нунция и прибывшую из столицы империи делегацию. Настало время отдавать долги.

Глава 17. Деньги и честь

Третье июля 122 года, окрестности Аласкиви, Гракхово поле. Сразу после финальной схватки большого турнира.

Граф Николас был вне себя от ярости. Еще бы! Только что его, как последнего пентюха выбил этот старикашка, герцог Гюнтер! И это на глазах у тысяч зрителей и, самое главное, королевы! Что еще хуже, этот жалкий герцог отказался принимать выкуп за доспехи Торстейна! Человек, который брал деньги с каждого поверженного врага, требует доспехи. И ладно, если бы это были обычные турнирные доспехи. Но нет, доспехи Торстейна были подарены покойному королю самим императором! А ему, Николасу, их подарила королева! Обида жгла сердце Николаса, молодой граф буквально клокотал от злости и не находил себе места пока Бабетта объявляла герцога Гюнтера победителем турнира.

— Какое несчастье, дорогой граф, — услышал Николас голос позади себя. Он развернулся и увидел имперского нунция Игнатия.