Добро пожаловать в Москву, детка!

Герман встал, почесал седые волосы на груди и подошел к окну. Пейзаж за окном мог меняться несколько раз в сутки, как и время года, как и час дня, понятия времени и пространства не существовало для Германа, это были лишь еще два приложения к его программе. Но время Герман любил, время являлось одним из самых проверенных инструментов мудрого подданного. Время в безжалостных старческих руках убивало и давало крылья. Но главное — временем покупался опыт, потому что без опыта даже на крыльях далеко не улетишь.

— Торри, а как там Сергей? Ты опять бегал к нему? — строго глянул старик на вмиг затихшего и прижавшегося к полу пса.

— Я же тебе запрещаю это делать! — топнул ногой, по-детски капризничая, Герман.

Бигль, прижав уши, и еще больше вжавшись в пол, смотрел на грозного старика, жалостливыми глазами.

— Ох! Как ты работаешь! Ох, хитрюга песья! И кто тебя прислал ко мне? А? И я, старый хрыч, повелся. Мария?

Бигль молчал, не отрывая шоколадных глаз от Германа.

— Мария? Ей стало жалко Сергея? Ну забирайте его к себе! Этого хотите? Только через полгода он у вас сопьется… Женка-спасительница, которую вы ему найдете, вытащит его из болезни, все у них будет славно да мирно, он будет жрать ее борщи и мять ее теплые сиськи… А дальше что? А? Еще раз повторю — он сопьется через полгода, и будет поколачивать вашу Дашу… Ага, вижу уже ее! — Герман стоял напротив окна в распахнутом халате, тараща бесцветные глаза в звездную ночь. Торри тем временем понял, что буря миновала, поднялся и, усевшись на задние лапы, с интересом наблюдал за стариком. Герман видел склонившего над унитазом Сергея, блевавшего черной желчью. Когда — то пышущий здоровьем, звезда всех университетских вечеринок, затем успешный предприниматель, сейчас от этого человека осталась лишь тень. Сначала подстава бухгалтера, затем предательство жены и, под конец, диагноз — рак поджелудочной железы и все это в тридцать девять лет. Герман смотрел на еще молодого мужчину, лежавшего на холодном кафельному полу туалета в отделении особо тяжелых онкобольных.

Мужчина хрипя поднялся на колени, вытер желчь с подбородка и пополз в палату. Присев у кровати, Сергей стянул простыню и стал рыча рвать ее зубами: «Суки, не убьете! Я вам еще всем покажу! О Господи! Дай мне еще несколько лет! Жить хочу! Рррррр! Сукааааааа! Жить хочу! Слышите! Жииииить!»

Герман закрыл глаза.

— Вот как только до него дойдет, как он будет эту жизнь жить дальше, я дам ему карт-бланш… Если нет — этот путь сейчас для него закончен, пойдет на круг снова. Поэтому, дорогой Торри, либо он умрет через три месяца, захлебываясь собственной желчью и кровью, либо, прокоптив небо лишние два года, в пьяной драке… Сути не меняет, он закончит свой путь, так его и не начав. От тебя будет больше толку, если ты сыграешь ему собачий вальс! Ахахах! — сухо засмеялся Герман. — Может тогда он вспомнит, что у него есть голос и пятнадцать лет, которые он занимался музыкой, даны были мной не просто так! — вновь закипал старик. — Он же погнался за деньгами! Ну и к чему пришел! Весь в долгах, лечение оплачивают друзья, а жена беременна от другого!

Торри дослушал Германа, затем уютно свернулся клубочком, и уснул безмятежным сном молодого бигля.

Глава 27

— Катька, ты не представляешь, что у меня была за ночь! — с порога взорвалась Вера, вернувшись после ночной смены домой.

— Что случилось? — спросила подруга, по тону понимая, что ничего страшного.

— Ну начну, пожалуй, с Радзинского! Он у нас лежит с сердечком под моим всевидящим оком и в моих умелых рученьках. И вот сегодня, после капельницы, смотрю закопошился и говорит, как всегда задержав на мне взгляд:

— Вера, постойте, не убегайте!

— Я ему: «Конечно, Эдвард Станиславович, Вас что-то беспокоит?»

— К сожалению, Верочка, уже ничего.

— О! Остроумно! — оценила Катька.

— Даааа, он очень интересный старикан! Никитина подкалывает вовсю и над собой постоянно шутит. Итак, продолжаю:

— «Мда… Я хочу подарить Вам свою книгу»… И Катька, барабанная дробь! Вот! — Вера громко шлепнула на стол книгу, которую все это время прятала за спиной. Обложка была пестрой и гладкой, и блики света мешали прочесть название. Только взяв подарок в руки, Катька разглядела: «Я стою у ресторана. Замуж — поздно. Сдохнуть — рано».

— Ахахаха!!! Вераааааа!!! — заржала Катька, согнувшись с книжкой в обнимку.

— А мне что-то не до смеха! — заявила Верка. — Я беру, такая, книгу в руки и немею. Я не знаю, как реагировать, то ли радоваться подарку, то ли плакать, за то, что меня так жестоко подъебали!

— Ахахаха!!! Вера, прости, но это смешно!

— Кать, ты скажи почему МНЕ он подарил именно эту книгу? С намеком — прими и смирись? Записал меня к себе в старую гвардию?

— Вер, брось! Вышла книга, вон 2014 год издания, вот он и подарил, даже не заморачивайся. Добрый и мудрый старикан, вот дела ему тебя подъебывать. Знаешь, если бы он тебе подарил… Ну, например, «Сталин. Гибель богов» или ммм … «Встречи с покойным Моцартом», вот здесь бы я задумалась. А эта ж, наверняка про любофф! Какая-нибудь странноватая пьеска! Подожди, а автограф ты взяла?