Добро пожаловать в Москву, детка!

— Ты говори за себя, с Захаром и Мариной будет отдельный разговор. Где ты была? Ты ездила на собеседование? Ты рассматриваешь другую компанию? — вновь воткнул жало Илья уже ближе к груди.

— Илья, я опоздала на полчаса, я это признаю и приношу извинения, если нужно вычти данное время из моей зарплаты и давай закончим на этом. Я могу вернуться к работе? — чувствуя несправедливость, добрые весы стали металлизовываться и превращаться в предмет для взвешивания.

— Ты можешь ответить на мой вопрос?! Я столько в тебя вкладываю, я тебя всегда защищаю, я тебя всегда отвоевываю! А ты этого не ценишь! Как я понимаю тебе все равно, и ты уже стала смотреть по сторонам, искать что-то лучше, я правильно понимаю?! — не унимался Илья, ударив еще раз своим жалом в шею девушки.

— Илья, ты что хочешь от меня сейчас? — произнесла Катька с комом в горле. — Я извинилась, я предложила вычесть урон, который я нанесла компании. Ты хочешь, чтобы я упала на колени перед тобой? Что ты хочешь? — почти прокричала, доведенная до точки, Катька.

— Я хочу правды! Скажи мне, где ты была? — не унимался багровый Илья, уже придушивая изжаленную Катьку клешнями.

— Я была на холл-тесте. Ты знаешь, что это такое?… Это типа быстрого опроса по разным продуктам потребления, хотят знать мнение народа… За него мне дали тысячу рублей, на них я буду жить, наверно, неделю. — В этот момент отвечала уже не Катька, отвечали четкие металлические весы, одну чашу которых перевесило до самого максимума. Это весам не нравилось. Также им не нравилась Катька-сопля. Когда одна из чаш сильно перевешивает весы скидывают груз.

— Почему ты мне сразу об этом не сказала? Кать? — не ожидавший подобного ответа, моргал голубыми глазами Илья.

— Не сказала что? Илья! Не сказала, что двадцать пять тысяч это очень мало для жизни? Особенно в Москве! И вообще вы достали меня. Ты и Юля. Это самое ужасное место где я когда-либо работала. Идите на хер.

Катька вышла из кабинета, собрала свои немногочисленные пожитки и быстро бросила Маринке, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, что по базе она ей все объяснит вечером по телефону.

Чавкая снежной февральской кашей Катька свернула в парк, как следует поплакать там никем не видимой. «Нервы, сука, ни к черту!» Девушка присела на лавочку и … захотела горячего ароматного капучино «А как же поплакать? Я как буду-то теперь?! Мне ничего не заплатят это точно, где брать деньги на квартиру?! — Займешь у Альки или у Ленки, пока будешь искать новую работу, бегай по опросам, выкрутишься. Ты свободна.»

Катька вздохнула полной грудью и от изжаленного тела не осталось и следа, оно сухой линялой шкуркой валялось там, у арки, на выходе из «адовой компашки». «Я свободна. Я хочу капучино. Я пойду и куплю сейчас ароматный горячий капучино, и у меня останется еще целая тысяча. Ура! Я вновь живу!»

Спустя два месяца в адовой компании «Гофос» не работал никто. Получив в конце февраля зарплату по двенадцать тысяч рублей, молча ушел Захар. Через пару недель Илья, выбежал темно-красный из кабинета Юлии Владимировны, собрал свои вещи, и больше его никто не видел. Последней ушла Марина, успевшая, получить от Юлии Владимировны разбор касательно ее внешности и тому как она одевается. Катька тогда передала ей целый пакет вещей, которые они смогли подобрать с Верой из своего гардероба, учитывая Маринин сорок восьмой размер.

Глава 29

Катька очень любила пионы. И на протяжении последних лет десяти каждый май сама себе их покупала. Тогда девушка жила в южном провинциальном городе и скупала любимые цветы в неограниченных количествах на рынках у бабуличек, естественно, прилично сторгуясь. Пионы у Катьки благоухали не только в каждой комнате квартиры, но и в офисе, красуясь махровым букетом на рабочем столе. Купить пионы в мае для Катьки было традицией, даже культом. Нежно-розовые или молочно-белые, розово-малиновые, или почти свекольные, с лепестками как у розы или рваными, бархатистыми как у астры, с салатовыми стеблем и листьями или темно-зелеными, нежно пахнущие розой, сбрызнутой разведеной ванилью с туманом, или крепко, земляникой, размятой в виски. Катька боготворила эти цветы.

Но, переехав в Москву, девушка обнаружила, что пионов в столице нет. С надеждой пробегая по цветочным рядам, Катька сокрушалась: «Нет пионов! Нет и все! Есть сосны, ели, каштаны, облепихи, акации, сирени, тюльпаны всех цветов и видов, а пионов нет!».

Подруга даже пожаловалась Вере:

— Вера! Представляешь нигде не могу найти пионы свои! Как же так?! Май, а я без пионов? Они что здесь не растут?!

— Катя! Они здесь растут, но здесь прохладнее градусов на десять, снег только сошел! Жди свои пионы в конце июня!

— В конце июююня?

— Да! Катя, ты что не поняла. Здесь, блядь, хо-лод-но!

— Да, благодарю, теперь поняла. — покорно ответила подруга и стала ждать конца июня.