Добро пожаловать в обезьянник

– Разрази меня гром, если это неправда! – с жаром ответил незнакомец. – И анализатор действительно работал. Эдисон испытал его на нескольких людях в своей лаборатории, – конечно, не сказав им, что это за устройство. Чем умнее был человек, тем дальше ползла стрелка индикатора на черной коробочке. Я позволил ему испытать анализатор на мне, и стрелка практически не сдвинулась с места, только лежала на нуле и трепыхалась. Но хоть я и оказался болваном, мне хватило ума сделать весьма важный вклад в историю человечества. Как я уже говорил, с тех пор бездельничаю.

– И что вы сделали? – увлеченно спросил Баллард.

– Я предложил испытать анализатор ума на собаке. Видели бы вы, какой спектакль устроил нам Спарки, услышав мои слова! Старый пес зарычал, завыл и стал рваться на улицу, царапая дверь. Когда же понял, что мы настроены серьезно и никуда его не отпустим, Спарки кинулся прямо на коробочку и вышиб ее из рук Эдисона. В конце концов нам удалось загнать его в угол: Эдисон держал Спарки, а я поднес проводки к его ушам. Вы не поверите: стрелка мигом перекочевала прямиком за красную отметку!

– Эх! Пес его сломал! – предположил Баллард.

– «Мистер Эдисон, сэр, а что это за красная отметка?» – спросил я ученого. «Мой мальчик, – отвечал мне он, – Спарки сломал прибор. Красная отметка – это я».

– Ну да, я же говорил, – кивнул Баллард.

Незнакомец торжественно ответил:

– А вот и нет! Анализатор не сломался! Эдисон тотчас его проверил: все было исправно. И когда он сообщил мне об этом, Спарки выдал себя.

– Как же? – с недоверием осведомился Баллард.

– Понимаете, мы ведь его заперли – по-настоящему заперли. На двери было три замка: цепочка, засов и обычный дверной замок. Пес встал, снял цепочку, отодвинул засов и уже вцепился зубами в ручку, когда Эдисон его остановил.

– Нет! – охнул Баллард.

– Да! – ответил незнакомец. Глаза его сияли. – И тут я узнал, насколько великим ученым был Эдисон. Он готов был принять любую правду – даже самую неприятную.

«Ага! – сказал он своему псу. – Значит, собака – лучший друг человека, так? Неразумное животное, так?» Спарки проявил осмотрительность: сделал вид, что не услышал. Он чесался, выгрызал блох, рычал на воображаемые крысиные норы – лишь бы не смотреть Эдисону в глаза.

«Славно вы придумали, Спарки, а? – не унимался ученый. – Пусть люди добывают еду, строят дома и берегут тепло, а вам можно целыми днями спать у камина, бегать за девчатами или беситься с мальчишками. Никаких ипотек, политики, войн, работы, тревог… Знай себе маши хвостом да облизывай руки – и за тебя все сделают другие».

«Мистер Эдисон, – обратился я к нему. – Вы хотите сказать, что собаки умнее людей?»

«Умнее? – переспросил тот. – Еще как! И чем я, по-твоему, занимался весь последний год? Гнул спину ради того, чтобы собаки могли играть по ночам!»

«Послушайте, мистер Эдисон, – сказал Спарки. – Я бы на вашем месте…»

– Постойте-ка! – взревел Баллард.

– Тихо! – торжественно осадил его незнакомец. – «Послушайте, мистер Эдисон, – сказал Спарки, – я бы на вашем месте помалкивал об этом открытии. На протяжении сотен тысяч лет всех все устраивало. Пусть собаки спят и играют дальше. А вы забудьте, что сегодня произошло, и уничтожьте свой анализатор – в благодарность за это я скажу вам, какой материал использовать для нити накаливания».

– Бред сумасшедшего! – Баллард побагровел.

Незнакомец встал.

– Слово джентльмена, это чистая правда. В обмен на молчание пес подсказал мне, акции каких компаний надо покупать, – так я и разбогател. А последними словами Спарки, сказанными Эдисону, были вот эти: «Попробуйте карбонизированную хлопковую нить». Позже его разорвали на части уличные псы, которые подслушивали за дверью лаборатории.

Незнакомец снял гетры и протянул псу Балларда.

– Примите их в знак благодарности вашему предку, который проговорился и погиб за это. Всего хорошего! – Он сунул книгу под мышку и зашагал прочь.

1953

Соседи

[14]

В старом доме, разделенном напополам тонкой стенкой, пропускавшей все звуки, жили две семьи. В северной части дома поселились Леонарды. В южной – Харгеры.

Леонарды – муж, жена и восьмилетний сын – только что въехали. Зная об акустических свойствах тонкой стенки, они тихо спорили, можно ли оставить Пола одного на целый вечер.

– Ш-ш-ш-ш! – сказал папа Пола.

– А я разве кричу? – спросила мама. – Я говорю совершенно нормальным голосом.

– Если я слышал, как Харгер откупорил бутылку, тебя он точно слышит.

– А я ничего плохого или постыдного не говорила!

– Ты назвала Пола ребенком, – заметил мистер Леонард. – Полу наверняка стыдно это слышать. И мне тоже.

– Брось, так просто принято говорить.

– Значит, мы положим конец этому обычаю. И вообще пора перестать относиться к нему как к маленькому – прямо сегодня. Мы пожмем ему руку и уйдем в кино. – Он повернулся к Полу: – Тебе ведь не страшно, сынок?

– Нисколько, – ответил Пол. Он был очень высокий для своего возраста: худенький мальчик с нежным и чуть сонным лицом, копия мамы. – За меня не волнуйтесь.

– Так держать! – сказал отец, хлопнув его по плечу. – У тебя будет настоящее приключение!