Доброе имя

Крылова. Не понимаю.

Брыкин. Прекрасно вы меня понимаете. Он ведь заранее готовеньким для семейной жизни все равно никогда не будет. Хоть еще пять лет ждите. Мать вашего покойного мужа, она-то уж, кажется, могла бы на Широкова волком смотреть, — а ведь нет, ведь даже она к нему лучше, чем вы, относится, если хотите знать.

Крылова(полусердито, полурастерянно). Не хочу я этого знать!

Брыкин. И напрасно! А ваш Димка? Это же слепым надо быть, чтобы не видеть, как он Широкова любит, как хвостом за ним ходит — на футбол, на водную станцию, да что там, на край света пойдет, если только его дядя Вася пальцем поманит! Орденские ленточки у него пересчитывает, на дворе перед ребятами им хвастает! Не принято о таких вещах у детей спрашивать, а спросить бы его — он бы вам подсказал, что делать! Мальчишке отец нужен, вот что я вам скажу! Да вы не смотрите на меня так! Во-первых, не боюсь, а во-вторых, не уговариваю, и повторяю: да, Широков нынешний, какой есть, — не сахар для семейной жизни. Но рискнули бы — и многое бы уже, наверное, переменилось! Четыре стены — плохие советчики. Человек лучше.

Крылова. Я тоже плохой советчик. Он, очевидно, считает меня за стену, а не за человека!

Брыкин. Да ну? Это на него не похоже.

Крылова. А то, что он вот сейчас едет вовсе не на рыбную ловлю, а по совету Черданского поедет в Обнорск на всякий случай собирать новые материалы против все того же Твердохлебова, как по-вашему, это на него похоже?

Брыкин. Не верю!

Крылова. Не верите, а это так!

Брыкин. Не верю, Вера Ивановна.

Крылова. К несчастью, я знаю это точно, совершенно точно.

Брыкин(упрямо). Все равно не верю!

Крылова. Если б вы поговорили с ним…

Брыкин. И говорить не буду. Не верю. (Внимательно посмотрев на Крылову, вдруг улыбнулся.) Напрасно меня испытываете, Вера Ивановна! Сознаюсь, я ему был плохим другом, но не настолько плохим, чтобы поверить подобной ереси!

Снаружи к окну подходит Таня Брыкина.

Таня. Верочка! Ты еще домой не идешь?

Крылова. Нет, Танюша, еще не могу.

Таня(заметив мужа). Ах, вот ты где, смотри, ревновать буду!

Брыкин. А сумеешь?

Таня. Не знаю, попробую. Особенно если ты через полчаса не придешь обедать.

Брыкин(взглянув на часы). Через час.

Таня. Вера, могу я на него раз в месяц поворчать? Или нет?

Брыкин. Ладно, ворчи!

Таня. Сколько же можно каждый день тебя ждать? А сегодня (показывая на авоську) я тебе помидоры купила, и копченого омуля купила, и еще кой-чего купила. В общем, чтоб через полчаса был — и все! Ну, как я ворчу, хорошо?

Брыкин(смеясь). Хорошо. Есть быть через полчаса. Только один вопрос к тебе. В сорок третьем году, что я в плен сдался, — тебе рассказывали?

Таня(удивленно). Рассказывали.

Брыкин. И ты поверила?

Таня. Нет, конечно! А чего ты спрашиваешь?

Брыкин. Так. К слову пришлось. До свидания, Вера Ивановна! (Тане.) Иди, скоро приду, может, даже еще по дороге догоню. (Выходит.)

Таня. До свидания, Верочка!

Крылова. До свидания. (Одна, помолчав.) Неужели я ошиблась, спутала, не поняла, напрасно подумала, что он способен… Ведь Брыкин же не верит, не верит! Господи, какое бы это было счастье!

Входит Черданский.

Черданский. Широкова нет?

Крылова. Он уже давно пошел к вам.

Черданский(пожав плечами). Пошел, но не дошел. (После мгновенного колебания.) А это, пожалуй, кстати, что случай свел нас с вами вдвоем.

Крылова. Не уверена.

Черданский. Один раз просто для разнообразия потерпите, помолчите и выслушайте меня, не перебивая. Хорошо?

Крылова. Хорошо.

Черданский. Не скрою от вас, ваше стремление заново начать копаться в деле Твердохлебова меня тревожит. Не за себя тревожусь. За Широкова. (Увидев протестующий жест Крыловой.) Вы обещали выслушать меня. Говорю еще раз — за Широкова. Не скрою от вас, в деле есть неточности, к которым можно отнестись по-разному: можно их забыть и можно на них начать плясать. Если так, то на этом пострадает только один человек — Широков! Не перебивайте меня! Факты в основном верны — значит (ткнув себя пальцем в грудь), газета в основном права. А за неверные частности будет расплачиваться тот, кто писал, — Широков! Не я, понимаете? А Широков! Это о нем будет сказано (пишет в воздухе рукой): «Сотрудник газеты, виновный в допущении… освобождается…» И так далее.

Крылова. Вы все сказали?

Черданский. Почти. Добавлю всего два слова. Твердохлебов для вас никто. А Широков — все! Если не ошибаюсь!

Крылова. В этом не ошибаетесь. Но во всем остальном — ошиблись! Именем Широкова вам меня не купить!