Доброй ночи, Румпельштицхен (СИ)

Первая жертва… Женщина, приблизительно восьмидесяти лет. Без определённого места жительства и документов. Найдена под мостом. Если бы не отравленный стилет, воткнутый с ювелирной точностью — прямо в сердце — то никто бы и заниматься этим делом не стал.

Уже закрывая папку, Роберт вернулся к карточке старухи. Что-то в её обезображенном лице показалось ему знакомым.

— Твою мать…

Он знал её, видел. Давно. В одну из их первых с Селеной встреч. Старая карга проклинала Селену, вцепившись ей в запястье. Точно. Это она. Даже глядя на фото, хотелось закрыть её злые глаза монетками.

Роб откинулся на спинку стула, задумчиво грызя ручку. Дурацкая привычка.

Все три жертвы так или иначе были связаны с Селеной. Это настораживало. Напрягало. Роберт не верил в совпадения, но точно знал, что Селена ни при чём.

Нойзман притих, что-то высматривая в мониторе. Судя по мерному клацанью мышки, в очередной раз раскладывал виртуальный пасьянс.

Пасьянс.

Штицхен вернулся к папкам, вспомнив о картах на месте преступления. Таро… странный выбор. Слишком много особенностей для обычного маньяка. Роберт чувствовал, что упускает какую-то важную деталь, но сосредоточиться на этом мешали мысли о Селене.

Тревога. Она разрасталась где-то в груди, расползалась по телу, заставляя подрагивать пальцы. Роберт старался не думать, чем это вызвано — беспокойством о любимой девушке или о… её причастности.

Бред.

Старуха. Колесница.

Мэри. Умеренность.

Амели. Луна.

Роберт ничего не понимал в таро, и яркие изображения ни о чём ему не говорили. Вероятно, стоило обратить на них внимание, изучить… А вдруг окажется, что чемеричный маньяк просто псих и так развлекается?

В кармане завибрировал телефон. Увидев на экране номер Селены, Роберт вышел из кабинета, прежде чем снять трубку.

Её голос не был взволнованным, скорее, расстроенным. Как обычно, не дожидаясь, пока он заговорит первым, девушка затараторила что-то о неудачной сделке и тупице Амели, не вышедшей на работу и не отключившей телефон.

— Селена, остановись.

Девушка осеклась, захлебнувшись собственным голосом. Роб знал, что мог обидеть её своей резкостью, но сейчас облегчение от осознания, что с ней всё в порядке, нахлынуло на него с силой горной лавины. Но тревога никуда не исчезла.

— Я не вовремя?

— Дело не в этом, Селена. Нам нужно встретиться. Срочно.

***

Селена слушала рассказ Роба молча, не перебивая, даже, казалось, равнодушно. Только пальцы, нервно складывающие из листа бумаги что-то наподобие оригами, выдавали её с головой.

Когда он договорил, девушка не спешила отвечать. Роберт чувствовал, что мыслями она где-то очень далеко. Не торопя с продолжением разговора, он осторожно взял её ладонь, с удивлением отметив про себя, какая она сухая и горячая.

— Селена?

Она вновь не ответила.

Тишина не напрягала Роба, в конце концов, он и сам любил её. В тишине легче всего. Она идеальна и абсолютна. Но сейчас ему требовалось заполнить её голосом Селены, потому что утренняя тревога била в набат с новой силой, пульсируя в затылке головной болью.

— Я не знаю, почему так… — девушка, наконец, нарушила эту мёрзлую тишину. — Правда.

Роб погладил её запястье.

— Не подумай, что подозреваю тебя…

— Нет, дело не в этом. Амели, — Селена привычным движением переложила папки на своём столе с места на место, — ещё вчера она в очередной раз перепутала документы, и я отчитала её. Конечно, она разозлила меня. Но сегодня… сегодня я готова простить ей эти блядские документы… Роб, у неё ребёнок маленький остался, дочка. Это…

— Ужасно, знаю.

— Ужасно то, что я не могу сказать что чувствую. Конечно, мне жаль её, Мэри… даже старуху. Но, наверно, это не то, ведь я знала их.

— Ты не обязана скорбеть по всем своим погибшим знакомым.

— Знакомым…

Селена вновь умолкла, будто вспоминая что-то. Роб решил дать время покопаться в себе.

Подумав о времени, он машинально взглянул на часы на руке Селены. Блестящие стрелки замерли на цифре двенадцать, только секундная в агонии дёргалась на месте. Роберт моргнул, приглядываясь.

За его спиной раздался громкий звон, заставив его резко развернуться. Старинный напольный часовой шкаф известил их, что уже полдень. В пасмурном полумраке кабинета он показался Робу похожим на гроб.

По оконному стеклу глухо ударили первые капли дождя. Этот мерный звук отрезвил Штицхена, и он вновь обратил взгляд на запястье Селены.

Действительно, показалось. Стрелки на её часах бодро описывали круг по циферблату. Кажется, стоит списать это на усталость.

Если бы не холод, скользящий по спине, заставляющий неметь пальцы.

Чертовщина какая-то, Штицхен.

— Когда меня вызовут?

Слова прозвучали как сквозь вату, настолько глухо, что Робу пришлось прислушаться.

— Что?

— Я так понимаю, придётся давать какие-то показания? Не думаю, что с меня будет толк, но две сотрудницы моей компании убиты, и этого разговора не избежать? — тон Селены приобрёл деловые нотки, но в глазах всё ещё читались отголоски былой задумчивости.

— Придётся, конечно. Но когда это будет, пока не могу сказать.

Роб поднялся из кресла и подошёл к двери. Щелкнул ключ в замке. Селена изогнула бровь в немом вопросе.