Добрые и сильные

— Отойдите, не держите его, — крикнул он, но Кокорина не слышала, пытаясь удержать тело мужа, ставшего тяжелым и вялым.

Одной рукой он оттолкнул руку Кокориной и уложил ее мужа на пол, стараясь, чтобы голова того была слегка откинута.

— Кеша. Кеша, — кричала, обхватив его плечи, женщина.

— Что делать, капитан? — крикнул из прихожей Егоров.

— Вызывай «Скорую».

— Кеша, Кеша, — женщина затрясла плечи мужа, с ужасом глядя в его белое безжизненное лицо и полуоткрытые закатившиеся глаза.

— Оставьте, — Медведев, как мог, сдерживал ее, стараясь, чтобы тело мужчины оставалось неподвижным. — Нельзя.

— Он умер, умер!

— Вы не врач.

— Он умер, — женщина зашлась в рыдании, обхватив руками плечи мужа и упав на его грудь.

— 5 минут! Если не приедете, я перестреляю вас, — орал в телефонную трубку Егоров.

Скоро в комнату вбежали оперативники, потом врач и медсестра. Женщину с трудом оторвали от тела мужа, положили его на носилки и стали спускаться по ступенькам.

Возле машины собралась толпа. Смеркалось. Стало прохладно, и люди, выйдя погулять, смотрели на машину, тело, безвольно сжатое ремнями, и тихонько обсуждали, кто это.

— Вы кто ему? — спросил врач у Кокориной, не выпускавшей руки мужа даже когда носилки задвигали в машину.

— Жена, — сказал Егоров, ближе всех оказавшийся к нему.

— Садитесь в машину.

Женщина с готовностью повиновалась, но, уже занеся ногу на ступеньку, замерла и обернулась, ища глазами Медведева.

— Мужчина, — встретилась она с ним взглядом. — Мои дети.

— Ребята побудут с ними, не беспокойтесь, — ответил тот и стал спрашивать врача, куда повезут больного.

Женщина, больше не мешкая, влезла в машину.

— Трое — в квартире, двое — со мной, — скомандовал Медведев, направляясь к своей машине. — Может быть покушение.

— Кононову звонить?

— Да.

«Жигули» Медведева застряли в пробке и надолго отстали от «Скорой помощи». Когда они подъехали к экстренной больнице, больного уже подняли на лифте и пришлось спрашивать, куда его направили.

В отделении кардиологии коридор был пуст, только изредка пробегали медики в белых халатах.

— А вы что здесь делаете? — неожиданно сбоку, из открывшейся двери появился мужчина в белом халате: высокий и седой.

Медведев и Хорохорин, молодой совсем оперативник, недавно отслуживший в армии — резко остановились.

— Ищем Кокорина, его только что привезли, — ответил Медведев.

— Почему без халатов?

— Так получилось.

— Вы, молодой человек, так со мной не разговаривайте. Вы здесь не у себя дома, и я — вам не ваша теща. А Кокорин в реанимации. Там его жена, а вам там делать нечего.

— Мы здесь подождем.

— Чего?

— Вы о чем?

— Ждать чего будете?

— Кокорин — следователь прокуратуры по особо важным делам. И я его должен охранять.

— Только в белых халатах.

— Хорошо. Леша, иди, возьми халаты.

— Слушаюсь, — четко ответил Хорохорин и, развернувшись, прошел по коридору.

Мужчина в халате смерил Медведева оценивающим взглядом и пошел по коридору к лестничному проему.

Вернулся Хорохорин. Медведев набросил халат на плечи. Ему хотелось курить. Тогда, чтобы отвлечься, он стал ходить по коридору, нервно поправляя отвороты халата и придерживая его полы.

Хорохорин прислонился к стене, крутя в руке спичечный коробок.

Время шло. Медведев присел на подоконник у открытого окна. И тут дверь открылась, и Кокорина выскочила в коридор, никого не видя и ничего не замечая. Медведев оторвался от подоконника и пошел навстречу. По ее лицу он понял, что произошло страшное и, встав на пути, схватил ее за плечи.

— Нет! — закричала женщина, отстраняясь, и только тут узнала его. — Он умер! Умер! Умер!

И, упав ему на грудь, она зашлась в рыдании.

Медведев молча прижимал ее к себе и крепко, очень крепко, сжимал трясущиеся плечи.

Глава 13

— Сидоренко, — раздался голос из приоткрытой двери.

Сергей встал со стула и прошел в кабинет председателя спорткомитета.

— Садитесь.

Люди, сидевшие в кабинете, опустили головы, отводя от него глаза.

— Сергей, вы должны нас понять правильно. Мы не желаем вам зла, — начал председатель, вертя в руке очки с толстыми стеклами. — Но мы вынуждены прибегнуть к этой мере.

Сергей молчал.

— Мы дисквалифицировали вас до конца сезона, Сергей. Пожалуйста, поймите нас правильно.

— Да что на тебя нашло, Сидоренко? Ты колотишь всех прямо смертным боем.

— Это же, в конце концов, спорт, а не уличная драка.

— Может у тебя есть к ним претензии? Личная вражда?

— Трое в больнице с травмами. Состояние Ганиева тяжелое.

— А если он умрет, Сидоренко? Ты же сядешь. Ты же его после гонга колотил. Тебя еле оттащили.

— Может ты с ним… того…

— Я его даже не знаю, — бросил Сергей, багровея.

— Вот что, Сергей, — заговорил председатель. — Вы отдохните, расслабьтесь. Поработайте где-нибудь. Спорт, знаете ли, — это спорт, и ринг — не место вымещения обид. Закончится срок, и все, милости просим назад.

— А на зарубежных промоутеров не рассчитывай пока, Сидоренко, после твоих подвигов они, минимум до осени, про тебя забыли.

— Спасибо за сообщение.

— А ты не огрызайся, Сидоренко, я тоже, знаешь ли, бывший боксер и всю эту кофемолку прошел с начала и до самого конца. Ты лучше слушай, что тебе говорят.